Загадка Лаудуотера - [19]

Тут она запнулась и, нахмурившись, посмотрела на него. Затем она продолжила:

— И я, как дура, пошла и рассказала об этом… кое-кому еще.

Мистер Мэнли минуту безмолвно смотрел на нее, затем обрел дар речи и воскликнул:

— Но, господи помилуй! Ты же не подозреваешь ее светлость в убийстве лорда Лаудуотера?

— Нет, но будет множество людей, которые станут ее подозревать, — убежденно сказала Элизабет Твитчер.

— Это нелепо! — снова вскричал мистер Мэнли.

Элизабет Твитчер покачала головой.

— Вы должны учесть, что у нее было достаточно причин — для леди, я имею в виду. Он всегда оскорблял и изводил ее, а леди вовсе не может вынести подобного. И развод стал последней каплей, — добавила она равнодушным тоном.

— Ты не должна так говорить! Нельзя предсказать, какая беда может случиться от твоих слов! — с непреклонной строгостью воскликнул мистер Мэнли.

— Я не собираюсь этого говорить… только вам, сэр. Вы джентльмен, и это безопасно. Чего я боюсь, так это того, что я уже слишком много сказала… то есть, вчера вечером, — уныло пояснила Элизабет.

— Что ж, не болтай больше, чтобы не сделать еще хуже. И дай мне знать, когда твоя госпожа будет одета — я загляну и сообщу ей эту шокирующую новость.

— Хорошо, сэр, — сказала Элизабет и с мрачным лицом и в подавленном настроении вернулась в замок.

Едва она ушла, вошел Холлоуэй, чтобы доложить мистеру Мэнли, что его завтрак подан в маленькой столовой. Мистер Мэнли приступил к нему с решимостью человека, готовящегося к утомительному дню. Хмурое выражение, появившееся на его лице от предположения Элизабет Твитчер, постепенно исчезло с него — его умиротворил прекрасный вкус отбивной, которую подали ему на завтрак. Холлоуэй прислуживал ему, и мистер Мэнли спросил его, не слышал ли кто-то из слуг что-нибудь подозрительное этой ночью. Холлоуэй заверил его, что никто из них ничего не слышал.

Мистер Мэнли только успел положить себе еще яичницы с беконом, когда Уилкинс привел Роберта Блэка, местного констебля. Мистер Мэнли довольно часто видел его в деревне — это был дородный, серьезный человек, который воспринимал свое положение и работу с соответствующей официальной серьезностью. Мистер Мэнли сказал ему, что запер дверь в курительную комнату и библиотеку, чтобы место преступления могло остаться нетронутым для осмотра полицейскими из Лоу-Уиком. Роберт Блэк не показался довольным этой мерой предосторожности. Он предпочел бы продемонстрировать свою значимость и лично провести кое-какое предварительное расследование. Мистер Мэнли не предложил ему ключи. Он хотел, чтобы начальство констебля отдало должное предпринятым им предосторожностям.

Он сказал:

— Полагаю, вы хотели бы для начала допросить слуг. Уилкинс, проводи констебля в комнату для слуг, дай ему стакан пива и позволь приступить к делу.

Мистер Мэнли говорил повелительным тоном, присущим человеку, отвечающему за столь важное дело, и Роберт Блэк вышел. Мистер Мэнли считал, что этот серьезный человек не может принести своими вопросами никакого вреда, да, если на то пошло, и никакой пользы.

Он закончил свой завтрак и закурил трубку. Вошла Элизабет Твитчер и доложила ему, что леди Лаудуотер одета. Он послал ее сказать леди Лаудуотер, что хотел бы с ней увидеться, и последовал за ней вверх по лестнице. Служанка вошла в гостиную леди Лаудуотер, затем вышла и провела его в комнату.

Его сильное чувство надлежащего порядка вещей заставило его войти в комнату медленно, с выражением серьезности и торжественности. Оливия встретила его легкой, несколько натянутой улыбкой.

Ему показалось, что она была бледнее, чем обычно, и что ей недоставало ее обычного шарма. Она выглядела довольно нервной. Оливия думала, что он пришел от ее мужа с неприятным и, вероятно, самым оскорбительным сообщением.

Мистер Мэнли прочистил горло и сказал глубоким, серьезным тоном, который он считал подобающим:

— Я пришел по очень неприятному делу, леди Лаудуотер, очень неприятному делу.

— В самом деле? — переспросила она и посмотрела на него беспокойными, встревоженными глазами.

— Мне жаль говорить вам, но с лордом Лаудуотером произошел несчастный случай, очень тяжелый несчастный случай, — произнес мистер Мэнли.

— Несчастный случай? С Эгбертом? — воскликнула Оливия с удивлением, которое звучало достаточно правдоподобно.

Это дало мистеру Мэнли понять, что она ожидала несколько другого неприятного разговора — несомненно, о разводе, которым угрожал ей лорд Лаудуотер. Но он придумал ряд фраз, которые постепенно привели бы к главному сообщению, и продолжил:

— Да. Весьма маловероятно, что он оправится после этого.

Оливия странно, нерешительно посмотрела на него, а затем спросила:

— Вы имеете в виду, что он на всю жизнь останется калекой?

— Я имею в виду, что он не выживет, чтобы остаться калекой, — сказал мистер Мэнли, довольный тем, что может произнести следующую заготовленную фразу.

— Разве все так плохо? — поинтересовалась Оливия таким тоном, что у мистера Мэнли снова создалось впечатление, что она думает о чем-то еще и не осознала серьезности его слов.

— Мне жаль говорить вам, что все еще хуже. Лорд Лаудуотер мертв, — заявил он с глубочайшим сочувствием в голосе.