Загадка империи инков - [6]
— Когда первые испанцы появились в Перу, индейцы стали называть их «вира-кочами» — потому что они были как две капли воды похожи на изображение бога в храме. У них были такие же длинные бороды и одежды, закрывающие все тело. Сами же конкистадоры, когда вошли в этот храм, то признали в индейском боге святого Варфоломея, которого обычно изображают с львом на поводке. Впрочем, это не помешало им разрушить и сам храм, и статую Вира-кочи.
— Но это же был языческий храм! — запротестовал Санчо.
— Скажу вам еще вот что, — понизив голос, ответил Гарсиласо. — Индейцы знали Бога-отца и Сатану, которого всегда упоминали с отвращением и плевали себе под ноги.
— Так, может, они знали Иисуса Христа и Богоматерь? — не сдавался Санчо.
— Нет, эти имена им были не знакомы, зато в тайном месте они хранили, как величайшую ценность, каменное изваяние креста. Впрочем, это отдельная большая тема, а пока закончим рассказ о Вира-коче. Он создал еще одно грандиозное творение — гигантскую картину на склоне горы, где изобразил двух гордых птиц — кондоров. Одна из них была со сложенными крыльями и опущенной головой. Другая же — с расправленными в полете крыльями и с хищно раскрытым клювом. Первая птица символически изображала Йавара — Инку-отца, который был готов покориться врагам. Во втором кондоре многие видели самого Вира-кочу, спешащего навстречу врагам-чанкам. Многие годы эта картина сохранялась в целости, и я сам видел ее и поражался ее красоте. Позже, когда из Перу в Испанию приехал один знакомый священник, он рассказал, что из-за отсутствия заботы об этом творении оно почти исчезло, размываемое частыми в тех краях дождями.
— Как жалко, — тихо сказала Мария.
— Мне довелось также увидеть мумию великого воина Инки Вира-кочи, — гордо заявил Гарсиласо.
— Где, в храме Солнца? — спросил Педро.
— Нет, солдаты Франсиско Писарро разграбили и уничтожили храм, а мумии Инков поделили между собой, чтобы показывать их, как диковинки.
Изображение индейского жреца
Золотой идол
Каждый год в день зимнего солнцестояния у Солнечного камня инки справляли обряды в честь бога Солнца
— Вот дураки, — прошептал Педро и оглянулся, проверяя, не услышал ли кто, как он ругает своего недавнего кумира, Писарро.
— Скорее всего, Вира-коча прожил очень долгую жизнь и умер в глубокой старости. Лицо мумии было испещрено морщинами, а ее голова — покрыта сединой. Вот, пожалуй, и все, что я могу вам рассказать об этом человеке.
— Большое спасибо, дон Гарсиласо, — поблагодарила за всех Мария. — Но только в следующий раз вы не могли бы рассказать нам о чем-нибудь таком… — тут она засмущалась и самодельным веером прикрыла густо покрасневшие щеки.
— О любви? — догадался капитан. — Обязательно расскажу все, что мне об этом известно. А сейчас отправляйтесь-ка спать.
«Чему я учу этих испанских детей? — спросил себя Гарсиласо. — Они хотят быть не конкистадорами, а индейцами, которых уничтожали их отцы и деды! А может, все правильно, и дети поймут, какое преступление совершили их предки?»
«УШЛА ГОЛУБКА, УШЛА РОДНАЯ…»
— Сегодня я расскажу вам о прекрасных женщинах инков, — начал было капитан, но остановился, услышав бурчание Педро: «Ну вот, тоска зеленая. Всякие там цветочки, поцелуйчики и прочая дребедень…» Говорил мальчишка вроде бы тихо, но так, чтобы его услышали все, особенно Мария. Глаза Гарсиласо блеснули озорством, и он прочитал длинное стихотворение на языке индейцев-кечуа — самом распространенном наречии в империи Инков.
— А? Что? — встрепенулся Педро. — Что вы сказали? Я ничего не понял.
— То-то же! — улыбнулся Гарсиласо. — А теперь я переведу это на испанский…
Дети слушали, широко раскрыв глаза, будто всей душой впитывая стихотворные строки. Мария, не выдержав, захлопала в ладоши.
Педро, набычившись, спросил с подозрением:
— Это индейцы написали?
— Да, я прочитал вам небольшой отрывок из поэтической драмы «Aпy Ольянтай». Конечно, в переводе все это звучит значительно хуже, чем на родном языке.
И вновь Педро прокомментировал:
— Да, красивая, наверно, была индейка…
— Сам — индюк надутый! — вспылила Мария. Мальчик, словно не замечая ее гнева, сказал:
— А насчет ресниц, которые ранят, как стрелы с ядовитыми наконечниками, — это правильно. Девчонки — они такие…
— Ни за что не выйду замуж! — сердито заявила девочка.
И Гарсиласо понял, что пора ему вмешаться:
— Самыми почитаемыми в империи Тауантинсуйу были солнечные девы, которые давали обет вечной чистоты. Они служили одному только Отцу-Солнцу, и весь народ склонялся перед ними. Как перед святыми. Солнечные девы жили в прекрасных домах, куда мог входить только царь. Все украшения и посуда в этих домах были сделаны из золота и серебра, которые называли слезами Солнца или Луны. Эти высокопоставленные монахини выпекали священный хлеб — санку, который подносился богу во время больших праздников. Но главным их занятием было прядение, ткачество и изготовление одежды для верховного Инки и для койи — его жены. Никто лучше солнечных дев не умел делать головные уборы, тончайшие рубашки и квадратные сумки, которые носили через плечо. Обычно в таких сумках хранили коку — специальную траву, улучшающую настроение.
![Девять возвращений [Повести и рассказы]](/storage/book-covers/ed/ed7af831d7446cc273c19395f0b07a748a40724c.jpg)
