Зачарованный апрель - [31]

Они сошли с тропинки и стали осторожно спускаться вдоль террас, заросших оливами, вниз, к морю. На берегу росла огромная сосна, и подруги расположились под ней. В нескольких ярдах на берегу моря лежала рыбацкая лодка. Ветер тревожил морскую гладь так соблазнительно, что миссис Уилкинс, которой в это утро никак не сиделось на месте, встала, сняла чулки и туфли и вошла в воду. Подруга последовала ее примеру, и счастье стало полным для них обеих. Им больше не хотелось разговаривать. Миссис Уилкинс забыла о небесах. Обе они забыли о своих мужьях и полностью погрузились в созерцание моря. Они бродили взад-вперед по кромке воды, пристально вглядываясь в волны и любуясь отблесками солнца в синей воде. Над головой кричали чайки.

В это время леди Каролина обдумывала свое положение. Сад, который она облюбовала для себя, был очень красив, но здесь ее в любой момент могли потревожить. Стеклянные двери в холле и столовой вели прямо туда, значит, покоя не будет. «Может быть, попросить остальных не ходить сюда? У миссис Фишер есть балкон, просто утопающий в цветах, и сторожевая башня. Вдобавок она заняла единственную по-настоящему уютную комнату в доме. Почему бы этим оригиналкам тоже не выбрать место для прогулок так, чтобы мы виделись как можно реже?» Вокруг замка было три маленьких садика, да, собственно, все окрестности и были большим садом, с дорожками и скамейками. А здесь устроится она. В этом садике было все, что нужно: цветущий тамариск, фрезии и лилии, и прекрасный вид на море. На севере виднелся залив и деревушка, раскинувшаяся на холмах среди апельсиновых деревьев, на востоке — пляж и горы, и на западе — Сан-Сальвадор, а за ним — только синяя вода. «Решено, — подумала леди Каролина. — Я скажу им, что этот садик — мой и прошу сюда не заходить. Будет только лучше, если у каждой появится свое место для отдыха, где можно побыть в одиночестве. Иначе придется постоянно общаться друг с другом, а от этого и в Лондоне деваться некуда». Она хотела провести эти четыре недели вдали от друзей и родственников и вовсе не желала целыми днями общаться с посторонними людьми!

Леди Каролина закурила. Жизнь начала казаться прекрасной. Те двое ушли гулять, миссис Фишер не показывалась. Наконец-то ее оставили в покое! Но стоило только издать вздох облегчения, как у нее за спиной послышались шаги.

«Неужели это миссис Фишер? У нее же есть балкон, который она так хотела заполучить. Вот пусть и сидит там. Будет просто ужасно, если она не удовольствуется своим балконом и гостиной и заявит права на этот садик».

Оказалось, что пришла кухарка.

«Одна из этих оригиналок могла бы заказать ланч. Неужели это придется делать мне?» — спросила себя Крошка, поднимая голову и впиваясь в женщину мрачным взглядом.

Кухарка просто извелась в ожидании распоряжений. Приближалось время ланча, а что готовить — неизвестно. Она отправилась к миссис Фишер, но та отослала ее. Двух остальных леди просто не было в замке. В поисках человека, который сможет отдать хоть какие-нибудь приказания, она добрела до Франчески, и та посоветовала пойти к леди Каролине. Ей еще не случалось бывать в такой странной ситуации.

Замковая кухарка была родственницей и протеже Доменико. Раньше она помогала брату в ресторане и умела готовить простые, сытные блюда, которые так любили жители Костанего и Меццаго. Мистер Бриггс всегда оставлял меню на усмотрение прислуги, а если приезжали гости, то было сразу ясно, кто главный. Меньше всего кухарке хотелось беспокоить прекрасную синьору, но делать было нечего.

К леди Каролине женщина относилась с восхищением и обожанием, так же как сам Доменико, и мальчик Джузеппе, приходившийся Доменико племянником, и девочка Анжела, его племянница, помощница Франчески, и сама Франческа. Две дамы, приехавшие позже, тоже были хороши, но рядом с очаровательной юной леди их красота тускнела.

Леди Каролина очень старалась сделать суровое и непроницаемое лицо, но, как обычно, вместо этого ее лицо являло собой образец очарования и приветливости. Констанца тут же громко призвала в свидетели всех святых, что «новая хозяйка точь-в-точь Матерь Божия». Нежный голосок поинтересовался, что ей нужно. Кухарка несколько секунд простояла, склонив голову набок в ожидании, что эта чудная музыка зазвучит снова, потом подождала еще, на всякий случай, и только потом сказала, что ей нужны распоряжения насчет обеда. Она ходила к матери синьорины, но та ничего не говорит.

— Это не моя мать, — сердито ответила леди Каролина, однако голос опять подвел ее. В нем прозвучала сдержанная печаль.

Констанца тут же рассыпалась в извинениях и выражениях сочувствия: ее мать тоже умерла…

— Моя мать жива. Она осталась в Лондоне.

— Слава богу, что молодая синьорина еще не знает, каково это — потерять родного человека. Несчастья так и караулят всех нас. Конечно, синьорина уже замужем…

— Нет, — был резкий ответ.

Леди Каролине была отвратительна сама идея замужества. Все — родственники, друзья, родители, поклонники — склоняли ее к этому. Может быть, и стоило бы попробовать, если б их навязчивость не отбила у нее даже малейшее желание сделать это. Особенно докучали поклонники. Однажды Крошка даже сказала в сердцах: «Если бы я их слушала, то заполучила бы не одного, а дюжину мужей сразу».