Забытый богом округ - [16]

— Не смей оправдываться. Стыдно должно быть. Запомни, если ты слепая, это не значит, что у тебя отвалились руки! А ну марш мыть посуду, дрянная девчонка… — ее голос сорвался в кашель и она наконец-то замолчала, хотя бы ненадолго. Кира выскочила из комнаты и двинулась на кухню. Она научилась ориентироваться в пространстве дома, без проблем ходила без своей тросточки. Помнила расположение всех комнат, всей немногочисленной мебели, но так и не научилась до чиста убирать за собой после еды.

Закончив с уборкой, девочка попросила у бабушки разрешение ложиться спать. Женщина согласилась на удивление быстро, даже ни разу не обозвав дрянью и не заставив мыться под холодным душем “перед постелью”. Скорее всего потому, что по телевизору показывали ее любимый сериал.

Чистя зубы, Кира мечтала, как уснет и увидит. Просто увидит. Во сне она могла видеть тот мир, который запомнила до потери зрения. Это был ее мир — яркий, светлый, в котором она хотела бы жить взамен реального. После умывания она, на ощупь поставила щетку в свой стаканчик и уже развернулась выйти из ванной, как вдруг позади услышала звук разбившегося стекла. Она сразу поняла, что упало, разлетевшись по полу вдребезги осколками. Девочка помолилась про себя: “Господи, пожалуйста, сделай так, чтоб бабушка не слышала этого, пожалуйста! ” Но бабушка услышала, и уже шаркала тапками в сторону ванной. Это значило только одно. Ночь в подвале.

— Что ты тут натворила опять, дрянь неуклюжая? Издеваешься над старой женщиной. Кровопийца! — послышалось тяжелое, зловещее дыхание женщины.

— Я... я… я… нечаянно… — пролепетал ребенок.

— Будь ты проклята! Вот как к тебе по-хорошему относиться-то? А? — закряхтела бабка. — Ты же, дура, как и мать твоя! Все у тебя из рук валится. Покупаешь тебе вещи, а ты их вот так вот просто: хлоп! – и нет. Не стыдно тебе? А еще в школу просишься, а ты знаешь сколько денюг-то на это нужно? А ты с вещами так обращаешься, тетрадки, книжки тоже будешь рвать да терять? Вот побегай сама по магазинам, посмотрю я на тебя... — бабушка всегда кипела от гнева, если Кира вдруг портила что-то из вещей.

Женщина схватила ребенка за шкирку, и повела в сторону кухни. Там, под откидывающимся ковриком, был люк в подвал. Кира взмолила : “Ба, нет, пожалуйста, я не хочу туда, там страшно, там кто-то живет, я его боюсь”, но в ответ получила лишь усмешку и невнятный бубнеж про то, что проклятая девка скоро изведет бедную бабушку до смерти.

После того, как тяжелый, деревянный люк, точно крышка гроба, захлопнулся над головой хрупкой девчушки, бабуля пошла в свое любимое место в доме – уголок с иконами. Подошла к ним, наверняка почувствовав некое облегчение, затараторив: “Прости меня боженька, прости грешную. Прости и дай мне силы, чтобы тащить на себе этот крест. Я не могу уже, боженька. Я же ей как лучше хочу, а она никудышная, на зло делает. Ей пока по рукам не дашь, не будет проку. Как и мать ее, такая же! Погубила сыночку, ой погубила... ”

Девочка тем временем так и стояла как вкопанная, на четвертой снизу ступеньке лестницы, прислушиваясь к гробовой тишине. Она не хотела спускаться дальше. Внизу много мышеловок и крыс. Но грызунов девочка не очень боялась. Гораздо сильнее ее пугал кое-кто другой. Один раз он уже пытался заговорить с ребенком, но девочка жутко испугалась и громко, долго, до хрипоты визжала от страха. Бабка тогда сжалилась, выпустив внучку, с тех пор девочка боялась попасть в подвал снова.

Лестница ужасающе поскрипывала под ее ногами, пока та, все же решившись, спускалась вниз. Навстречу страху. “Третья ступенька, вторая… — снова прислушалась, проведя языком по пересохшим губам. — Первая”. Затем ноги ступили на холодный, залитый бетоном пол. Он попахивал сыростью, как в общем и весь подвал.

В дальнем от Киры углу что-то зашуршало. Потом скребущийся объект запищал и девочка поняла, что это крыса. Так и замерев, не решилась идти дальше. Села на последнюю ступеньку, прижав голову к коленям, и заныла.

И тут к ее плечу мельком прикоснулось что-то странное, холодное, даже ледяное. Кожу осыпало мурашками, девочка подняла голову. Кроме шебуршания грызунов, ни звуков, ни посторонних запахов.

— Кира. — донеслось протяжным шипением совсем близко. Как будто кто-то шептал на ухо. Девочка вздрогнула и отпрянула назад, к закрытому люку.. Но кричать не стала.

— Ну хватит уже. Мы ведь можем подружиться, если ты успокоишься. Я не причиню вреда. — голос незнакомца был таким же холодным, как и его прикосновение, но звучал вполне безобидно.

— Вы... кто? — голос ребенка все еще немного дрожал.

— Я уже и не помню. Живу здесь лет двести. Или триста. Не бойся меня, я хочу помочь. Ты хочешь снова видеть? — тембр голоса и смысл слов навязчиво всверливались в голову тонким сверлом.

Конечно же, девочка хотела вновь увидеть все, как раньше, до аварии, а не только во сне. И странное существо рассказало ей о том, что для этого нужно сделать.

— Нет, я не буду! — с трудом вскрикнула Кира. От такой неожиданной просьбы во рту пересохло, стало больно глотать. Будто сотня маленьких, острых бритв разрезала все внутри горла.