Забыть и вспомнить - [69]

На щеках, как пред причастьем,

Рдеет розовый румянец.

Он лежит, как фриц под Ельней,

Но острит с сестрою строгой:

- Что-то в вашей богадельне

Жидовни пархатой много.

А сестра, без предисловий

Отвечает: умный очень,

И в тебе еврейской крови

Нынче много, между прочим.

Может, поубавишь гонор?

Вдруг, да станешь помудрее:

Сам профессор был твой донор,

Он ведь тоже из евреев…

3.

… Как ты думаешь, читатель,

Ты, что всех мудрей на свете,

Что счастливый наш страдатель

Прошептал: «О, благодетель?»

Нет!…- вскричал он, - матом кроя

Докторов, - и в пень, и в кровлю… -

Не хочу жидовской крови

И жидовского здоровья!

Лучше смерть! – и к окнам с круга

Рвётся в тёмном кураже…

А ведь твёрдо знает, сука, -

Он – на первом этаже.

В шоке все – клиент крутенек!…

Только старенькая няня

Говорит, тряхнувши веник:

Напужал погоду Ваня!

Шустрый пестик быстро вянет. –

Пошумит и перестанет.

Тут была одна красотка.

То ли блядь, то ль патриотка,

Отказалась от врача.

Где она теперича?

Впрямь, к ночи примолкло лихо,

Притомилося, видать.

Лишь сказало тихо-тихо:

- Где мой ужин…вашу мать!

4.

По родной земле российской,

Приводя в восторг народы,

Ходят бойкие расисты

Под названьем «патриоты».

Те из них, кого знавал я,

А знавал я их навалом,

Был – кто шулер, кто кидала,

Кто алкаш, кто вышибала.

Как они тянули выи

На собраньях и на сходках

К потом пахнущим витиям -

К патриотам, к патриоткам!…

Я нажрался ими – вот как!

…Я сочувствую герою -

Был он умница, и мастер.

…Трудно жить душою вровень

С козырями чёрной масти.

Верный клятве Гиппократа,

Жил, метался, неприкаян,

Он больных лечил, как брата,

Зная, что ни брат, - то Каин.

Нам назначенные роком,

Трутся каины под боком…

Где же Авель? Он поныне

Фатум в мареве пустыни,

Где истоки бытия.

Где теперь живу и я.

5.

Времена свои причуды

Обряжают в обертоны,

Превращая чудо в юдо,

Ад – в малину, рай – в притоны.

И, по-своему кроя,

Сносят судьбы на края.

Стал профессор безработным

И простым пенсионером…

Урка стал вождём народным,

Патриотом и примером.

Всех грозит поставить раком,

Даже Столп Александрийский…

Метит мир фашистским знаком,

И евреев вносит в списки…

Эпилог

Там, где пруд в цветах индиго

Льёт алмаз в плотины створы,

Я, влача земное иго,

Был влюблён в мой строгий город.

Там его с моим дыханье

Сочеталось всякий вечер,

Там однажды зло паханье

Мне рудой легло на плечи.

Лето плавилось в сирени,

Жизнь плела другие песни.

Город, как слепой к ступени,

Привыкал к дурной болезни.

Брёл я с площади задами,

До сих пор бреду, бессонный,

Где, толпою вознесённый,

Призывал кончать с жидами

Патриот, жидом спасённый.

Февраль-март, 2001

* * *

ИЗ СБОРНИКА «ПРЕДЧУВСТВИЕ НОСТАЛЬГИИ»

* * *

Вот дорога, которая ведёт к Храму.

А вот я, идущий по этой дороге.

И сворачивать не надо, - всё прямо, и прямо, -

Не уставайте, ноги!

Трудна дорога сквозь указатели и стрелки.

Булыжник отшлифован предыдущими ходоками.

Я исполнил все дела, прошёл все переделки,

Душу разбил о людей, и сбил ноги о камень.

Я шёл, я полз, я карабкался много лет,

И всё в гору, - ведь храмы ставят на возвышении…

И вот я дошёл. А Храма – нет!

Нет!

И уже поздно думать о возвращении.

1988

* * *

Мой добрый друг, душа болит:

Ко мне подлец благоволит.

Он мне признанья расточает,

Ко дню рожденья шлёт поклон,

Он говорит, – души не чает

Во мне… А я … а я смущён.

Смятён. Подавлен.

Так без стуку,

С улыбкой роковою в срок

Несчастье входит на порог,

Свою протягивая руку…

Пусть будешь жизнью трижды бит,

За принципы заплатишь кровью,

Пусть нам не лучшее грозит, -

Нас ненависть не оскорбит,

Но можно оскорбить любовью.

1983

* * *

Мы все уходим в землю,

Как зерно.

И каждому ростком взойти дано,

Чтоб в жизни той, неведомой, другой

Берёзкой стать,

Цветком,

Или травой.

А мы добры и злы,

И всякий раз

Восходит к жизни то, что было в нас.

Никто не скажет про себя: я плох.

Но отчего растёт чертополох?

1974

* * *

ПЛАЧУТ ВЕЩИ

Капля слезой ползёт по стеклу машины.

Вещи тоже умеют плакать.

Оттого, что дождь.

Оттого, что любят их только за удобства.

Оттого, что делают их похожими друг на друга,

Как капли воды.

Как капли воды,

Которыми плачут машины,

Когда идёт дождь.

* * *

ВПЕЧАТЛЕНИЕ ИЗ ОКНА ДОМА

Платная стоянка за железной оградой.

Похожа на погост для автомашин.

Аура утраты.

Марево размытых сумерек над омертвелым рядом.

За оградой тын.

Неровные пунктиры стандартных ромбиков.

Преимущественно серых. От цвета, или пыли.

Подобие надгробий, или правильных холмиков, -

Страна упокоившихся автомобилей.

Стоят месяцами. Неделями.

Напоминают забытые памятники.

Порой сторожа промаячат тенями, -

Бывшие инженера. Грамотники.

Стоят, железные. Времени не ведая.

Падает чёрный снег. Осыпается пыльная сирень.

Никто не навещает их и не проведывает,

Даже в родительский день.

1990

* * *

Легенда есть: деревья шли с болота.

Сквозь хляби шли, сквозь пыль, туман и зной.

Весной к обрыву вышли все, и с ходу,

Как вкопанные, встали над рекой.

И – нету ни следа от прежней пыли,

Ни ржавчины на бархатных стволах!..

И тихо, потрясённые застыли

И замерли в плывущих облаках…

Вот так и мне б! Пусть мёрзнуть, пусть пылиться,

Но чтоб в конце, как веткам над водой,

В твоих глазах кристальных отразиться

С такой же первозданной чистотой.

1959

* * *

ПОЭЗИЯ

Очи выжжены, сухи,

Как обрыв, бездонны:

Шепчут истово стихи

Девочки-мадонны.