За убегающим горизонтом - [35]
Принц долго смотрел на них в подзорную трубу, затем сказал Бугенвилю:
— Такое количество земель свидетельствует о том, что где-то неподалеку находится материк, который ищут много лет. Ведь мы видели пучки травы, плывущей по течению. Поскольку нельзя осмотреть эти острова, следовало бы по крайней мере пройти немного на юг. Мне кажется, что мы обязательно откроем большую землю!
— География — это наука, основанная на фактах, — возразил Бугенвиль. — И не располагая ими, нельзя утверждать чего-либо с уверенностью. Иначе приходится расплачиваться очень дорогой ценой. Мы не можем метаться по океану только потому, что кому-то что-то показалось. Мне вверены два корабля и четыреста человек экипажа, и я никогда не забываю об этом.
Моряки хорошо запомнили этот день и час. 2 апреля 1767 года в десять часов утра марсовый Гренье заметил скалу, одиноко возвышавшуюся посреди океана. Ее назвали Будуар или пик Будёз. Бугенвиль приказал держать курс на север, чтобы как следует осмотреть этот островок. Внезапно на северо-западе открылась большая земля с совершенно необычными контурами. Рассмотреть ее в этот день так и не удалось. Низкие тучи и туман скрывали ее очертания. Но нетерпение моряков было так велико, что все толпились на палубах обоих судов.
Почти три месяца не ступали они на твердую почву; начал сказываться и недостаток свежих продуктов — появились первые цинготные больные.
Неужели и здесь не удастся высадиться?
Бугенвиль говорил Дюкло-Гийо, что это могут быть острова, открытые Киросом еще полтораста лет назад и считавшиеся безнадежно утерянными. Правда, Кирос указывал совсем другие координаты, но ведь он пользовался столь несовершенными мореходными инструментами…
К вечеру с берега потянул ветер, разогнавший туманную дымку, и моряки увидели немного севернее еще один остров. А потом выяснилось, что обе эти земли соединены узким перешейком. Когда стемнело, вдоль побережья зажглась цепочка огней. Земля оказалась обитаемой.
К рассвету корабли подошли еще ближе к берегу, и все увидели легкую пирогу с балансиром и небольшой мачтой, идущую прямо к кораблям. За ней показалась другая. А от берега отходили все новые и новые.
Островитяне приветственно махали путешественникам. Когда пироги подошли ближе, стало видно, что они нагружены кокосовыми орехами, плодами хлебного дерева, бананами. Туземцы были совершенно голыми. Они держали в руках листья банана, протягивая их в знак мира. Это было настолько красноречиво, что никто не мог усомниться в дружественных намерениях туземцев.
Один из них передал на «Будёз» откормленного поросенка и связку бананов. В пирогу полетели матросские шапки и шейные платки.
Островитяне привязывали к концам веревок, спущенных с судов, огромные связки бананов, кудахчущих кур, поросят, кокосовые орехи в корзинах из тростника. При этом обитатели острова широко улыбались, произнося на незнакомом, чрезвычайно певучем языке, состоящем почти из одних гласных, какие-то слова.
Всем очень хотелось стать на якорь у этого прекрасного острова, но промеры со шлюпок, спущенных на воду, показали, что повсюду скалистое дно. Поэтому пришлось повернуть мористее и медленно идти вдоль незнакомой земли.
Вид ее был очень красив. Посредине вздымалась огромная гора, до самой вершины покрытая буйной тропической растительностью. Сама природа, как искусный художник, украсила эту вершину. По всему побережью виднелись хижины островитян, крытые листьями пандануса, пироги, рощи кокосовых пальм.
Коммерсон, Нассау и Бугенвиль любовались островом, стоя у борта. После утомительного плавания, когда повсюду до самого горизонта расстилалась лишь однообразная гладь океана, глаз отдыхал на сочной зелени, пестроте и яркости красок.
Какой народ населяет эту прекрасную страну, где природа так щедра к людям, где вечно царствует весна?
Бугенвиль внимательно изучал побережье в подзорную трубу — не будет ли каких-нибудь знаков, что эти острова посещали европейцы?
Целые флотилии лодок сопровождали корабль. Островитяне, оживленные, радостно жестикулировавшие, протягивали к морякам руки, как бы приглашая сойти на землю. Слышали ли они когда-нибудь о том, что далеко на востоке раскинулся огромный американский континент, а еще дальше — Европа, населяемая народами, постоянно враждующими друг с другом?
Коммерсон смотрел на пышную растительность острова и думал о том, что для натуралиста такие удачи бывают раз в жизни, он сейчас особенно остро почувствовал, что не зря предпринял это путешествие. Подумать только, ведь этот остров — пожалуй, самая удаленная от остальной суши точка, какую можно только себе представить. И если здесь те же виды, что и на материке, то на каком именно: на азиатском или американском? А может быть, формы здесь подобны африканским? Или здесь совершенно уникальные растения, свойственные только этому клочку земли? Впрочем, спокойно, Спокойно. Скоро все это станет известно.
Лицо принца, как всегда, было совершенно бесстрастным. Он стоял у борта, положив загорелые руки на планшир. Его красный кафтан ярко выделялся на фоне белых парусов фрегата, легко скользящего по глади океана. Голубые глаза принца широко раскрылись, и если заглянуть в них, вряд ли можно было что-нибудь прочесть.
