За убегающим горизонтом - [33]

— Не могли же они уйти так далеко, чтобы не видеть нашего костра, — с беспокойством сказал Бугенвиль. — Хищных зверей здесь нет. За все время мы видели только одну лисицу…

— А дикари? — спросил Веррон.

— Вряд ли они нападут на безоружных людей, — проговорил Бугенвиль, покачав головой.

Прошло еще несколько томительных часов. Бугенвиль решил уже идти на розыски, когда пропавшие неожиданно появились у костра.

Принц Шарль опустился на груду валежника и стал стаскивать промокшие сапоги.

— Никогда бы не подумал, что можно так мучить себя из-за каких-то травинок, — сказал он, с трудом переводя дыхание. — Мосье Коммерсон нашел новое растение и непременно хотел разыскать еще одно такое же. Мы забрели так далеко, что если бы не костер, то вряд ли нашли бы дорогу обратно.

Коммерсон казался очень уставшим. Но прежде чем сесть отдохнуть, он бережно переложил собранные растения плотными листами бумаги. Покончив с этим, он подошел к огню, радостно потирая руки.

— Много раз за время нашего путешествия я имел случай убедиться, сколь шатки и ненадежны все известные мне распределения растений по классам, родам, семействам. И это все оттого, что систематикой занимаются люди, которые всю жизнь просидели в кабинете. И поэтому их схемы рано или поздно разлетятся, как карточные домики.

Коммерсон посмотрел в лицо Бугенвилю:

— Не напоминает ли это вам, мосье, труд Сизифа? Что может быть бесполезнее работы, не основанной на фактах?

В разорванном и запачканном плаще, с исцарапанными руками, в фантастических отблесках костра Коммерсон меньше всего походил сейчас на ученого. Но Бугенвиль подумал о том, что и сам он много раз убеждался в лености и глупости людей, которые упорно стараются подчинить природу своим вымыслам.

Ночь на берегу все провели без сна. Было очень холодно, и люди дремали, сидя у костра. Как только рассвело, пустились на баркасе в обратный путь.

В кабельтове от берега Бугенвиль хотел измерить глубину бухты. Но лот в сто саженей не достал дна.

Дни шли за днями, недели за неделями, а оба корабля все еще пробирались узкостями Магелланова пролива. Часто штормило. Даже Барре стала привыкать к качке и не страдала так, как в первые дни плавания, от морской болезни. Иногда приходилось подолгу отстаиваться в бухтах.

Моряки и в такие дни не теряли времени даром. Они составляли карты, каждый день по нескольку раз измеряли температуру воздуха, определяли глубины, брали пробы грунта.

Бугенвиля особо интересовали скорость и направление приливо-отливных течений. После многодневных наблюдений он записал в своем дневнике: «Приливное течение имеет направление к Атлантическому океану, а отливное — к Тихому. В той части пролива, которая имеет меридиональное направление, регулярность приливов и отливов нарушается».

Бугенвиль сделал вывод, что это объясняется большой изрезанностью береговой линии Огненной Земли.

Вскоре моряки увидели и ее обитателей. Однажды утром из-за скалистого острова показалось несколько пирог, которыми управляли низкорослые люди в звериных шкурах. Они без всякой боязни поднялись на палубу «Этуали», с удовольствием ели сухари, солонину, сало — все, чем их угощали.

Коммерсон вытащил свой альбом, чтобы зарисовать огнеземельцев, их пироги, нехитрое оружие. Затем он сел в одну из пирог и отправился на берег с подарками: кольцами, зеркалами, продовольствием. Огнеземельцы позвали его в самую большую хижину и предложили свое угощение. Коммерсон вернулся на корабль с множеством набросков и подаренным ему луком со стрелами.

Когда ветер и волны поутихли, оба судна подняли якоря. Управляться с громоздким парусным вооружением было вообще нелегко, а здесь, среди множества проток и островов, — вдвое тяжелей. Особенно много усилий требовали маневры фрегата. Транспорт «Этуаль», меньший по размерам и потому лучше управляемый, в проливе шел все время первым.

Черные скалы, постоянная непогода наводили уныние. И как-то за обедом в кают-компании, наливая себе бургундское, принц Нассау сказал, ни к кому не обращаясь, но так, чтобы слышали все:

— Я полагаю, что нам следовало бы поторопиться с выходом в океан. Как ни важны изыскания мосье Бугенвиля у этих мрачных берегов, в Южном море нас ожидает гораздо более интересное. Там можно открыть какую-нибудь большую землю. На некоторых островах, как уверяют бывалые моряки, совсем неплохо.

«Не так-то это все просто, — подумал про себя Бугенвиль. — Многие пересекли огромный океан от западных берегов Южной Америки до Молуккских и Филиппинских островов, не встретив ни клочка суши».

— Всякий путешественник, попавший в Южное море, должен быть терпелив и настойчив, — ответил он принцу. — Только тогда он может чего-нибудь достигнуть.

Лавесс, прищурившись, обратился к сидевшему рядом с ним Сен-Жермену:

— Многие суда, терпя бедствия в Тихом океане, возвращаются в Южную Америку. На чилийском побережье прекрасные порты.

И Лавесс рассказал историю о том, как некто, сказавшись больным, остался в Вальпараисо, корабль же, на котором он плыл, погиб в океане. Этот человек оказался единственным, кто остался в живых из всего экипажа.

Сен-Жермен слушал рассеянно. Южная Америка? Нет, он предпочитает острова в океане. Скорее бы только выбраться из этих проклятых богом мест.