За окнами сентябрь - [84]
— Только как следует мойся, без халтуры.
В комнате Римма растопила печурку и поставила греть суп, сваренный с вечера из перловки с горсточкой сухого картофеля. Наталья Алексеевна позавтракала и половину оставила дочери.
Снова зазвонил телефон — Римму ударило в сердце: опоздала! Боря умер…
Звонила Наталья Алексеевна. Постоянно тревожась, она в свободные минуты звонила домой и задавала стереотипный вопрос: «Как ты?» Сейчас этот вопрос вызвал раздражение, и Римма закричала:
— Как я? Развлекаюсь, пою, танцую…
Наталья Алексеевна обиделась. А когда Римма сказала про мужа, очень удивилась и глупо спросила: «Откуда у него дистрофия?» Тут Римма завелась:
— Ты не знаешь, откуда бывает дистрофия? Еще доктор! Нестроевые части кормят по другой категории, а он после ранения ослабел. Сейчас буду продавать вещи. Не возражаешь?
Наталья Алексеевна сердито засопела и спросила: «Какие вещи?»
— Не знаю. Что возьмут. Мебель, портьеры… Сейчас Шура придет. Помнишь ее?
Наталья Алексеевна сказала: «Продавай» — и повесила трубку. Это бывало постоянно: как только интерес к собеседнику был исчерпан, она посреди разговора вешала трубку.
Римма набрала номер и сердито сказала:
— Что за дикая манера вешать трубку не дослушав? Еще не все! Одну девочку нужно к вам в стационар взять. Осталась одна, карточки потеряны…
Наталья Алексеевна твердо сказала: «Не могу. Все забито».
— Тогда оставлю жить у нас, — нажала Римма. — На улицу не выгоню.
«Что ты на меня рычишь?» — жалобно спросила Наталья Алексеевна. Римме стало стыдно, и она виновато ответила:
— А на кого мне рычать? Я с утра такого нахлебалась…
Помолчав, Наталья Алексеевна сказала: «Приводи. Что-нибудь придумаю».
Римма с облегчением повесила трубку, хотела пойти к девочке сказать, но вдруг все поплыло перед глазами, она наткнулась на тахту и свалилась… Голова была пустая, звенящая… Она лежала неподвижно, закрыв глаза. Волнения и страха не было — пустота… Неизвестно, сколько прошло времени, пока она услышала голос Шурки:
— Ты что? Никак помираешь?
Еле ворочая языком, Римма ответила:
— Покойничек еще жив… голова чужая…
— Сахару тебе надо, — заволновалась Шурка, чем-то зашуршала и сунула ей в рот ложечку сахарного песку. — Живо ешь! При голоде сахар — первое дело, мой говорил. Чаю тебе дам, сейчас заварю, — она чем-то гремела, звякала, потом осторожно посадила Римму: — Пей!
Отхлебнув крепкого, очень сладкого чая, Римма открыла глаза — все стало на место: блаженное состояние возвращения к жизни.
— Слава богу! Напугала — спасу нет! Коленки трясутся! — Шурка присела возле нее. — Надо же, до чего себя довела! — Совсем близко Римма увидела ее гладкое румяное лицо.
— Ты… словно из другой жизни…
— Да уж, как ты, загибаться не стану! Глупая ты, Римаха, — она сокрушенно покачала головой. — Совсем дура! Чего тогда этому Вовке орала: «Не смейте больше! Назад отправлю!» А сказала бы…
— Не надо, Шурочка, — попросила Римма. — Не научим мы друг друга. Давай торговать. Что возьмешь?
— Шкаф зеркальный, кроватки бы…
— Всю спальню бери.
— Отдаешь?! — у Шурки сверкнули глаза. — А дорогая она?
— Конечно. Старинная, грушевого дерева…
— Эка невидаль — груша! У нас за каждым забором растет. — Шурка сразу начала сбивать цену.
— Все равно тысячи три стоит…
— А продукты сейчас знаешь почем? — азартно крикнула Шурка. — Как считать будем?
— Так и будем.
Шурка удовлетворенно кивнула головой и начала вытаскивать из сумки продукты:
— Пиши, что принесла. Сгущенки две банки, песку полкило, муки кило, пачка гречи концентрата. Он лучше крупы — с жиром, и варить скоро, — расхваливала она свой товар. — Ячневой кило. Ее по дешевке отдам. И вот масла хлопкового двести грамм. Ну как? Хватит?
— Потом считать будем. Мне сейчас в госпиталь к Боре надо. Его с дистрофией привезли.
— Надо же! — удивилась Шурка. — Давай собирайся. А мне бы мебелишку поглядеть…
— Иди в мамину комнату, смотри.
Шурка ушла, Римма начала убирать продукты и тут вспомнила про девочку, испугалась, что ее долго нет, — может быть, ей дурно? Хотела побежать, сдержала себя — вдруг опять свалится, — и медленно побрела на кухню.
Девочка, одетая в лыжный костюм Бориса и утонувшая в нем, с замотанной полотенцем головой, грелась у остывающей плиты.
— Что ты тут стоишь? Почему в комнату не идешь?
— Там кричал кто-то…
— Ну и что? Съедят тебя? Идем.
В комнате Римма посадила девочку возле печурки.
— Сними полотенце, пусть волосы сохнут.
— Не сниму! — она схватилась руками за полотенце.
— Характерец у тебя! — рассердилась Римма. — С мокрыми волосами на мороз пойдешь?
— Нет у меня волос, — мрачно ответила девочка. — Мама сбрила, чесалось очень, лезли…
— Правильно сделала. Зато потом вырастут густые, красивые… Снимай. Высохнешь, чистую косынку дам.
Девочка сняла полотенце. С бритой головой и маленьким ссохшимся личиком она напоминала измученного старичка.
— На завод звонили?
— Фамилию мамы не знаю, кем работает — тоже. Как я могу звонить? Сейчас в стационар пойдем, тебя возьмут. Там поправишься… — Римма не хотела звонить при ней на завод — была почти уверена, что мать погибла.
— Не пойду! — девочка вжалась в кресло.
— Это еще почему?
В геологической экспедиции решается вопрос: сворачивать разведку или продолжать её, несмотря на наступление зимы. Мнения разделились.
Отдыхающих в санатории на берегу Оки инженер из Заполярья рассказывает своему соседу по комнате об ужасах жизни на срайнем севере, где могут жить только круглые идиоты. Но этот рассказ производит неожиданный эффект...
Человек и современное промышленное производство — тема нового романа Е. Каплинской. Автор ставит перед своими героями наиболее острые проблемы нашего времени, которые они решают в соответствии с их мировоззрением, основанным на высоконравственной отношении к труду. Особую роль играет в романе образ Москвы, которая, постоянно меняясь, остается в сердцах старожилов символом добра, справедливости и трудолюбия.
Виктор Макарович Малыгин родился в 1910 году в деревне Выползово, Каргопольского района, Архангельской области, в семье крестьянина. На родине окончил семилетку, а в гор. Ульяновске — заводскую школу ФЗУ и работал слесарем. Здесь же в 1931 году вступил в члены КПСС. В 1931 году коллектив инструментального цеха завода выдвинул В. Малыгина на работу в заводскую многотиражку. В 1935 году В. Малыгин окончил Московский институт журналистики имени «Правды». После института работал в газетах «Советская молодежь» (г. Калинин), «Красное знамя» (г. Владивосток), «Комсомольская правда», «Рабочая Москва». С 1944 года В. Малыгин работает в «Правде» собственным корреспондентом: на Дальнем Востоке, на Кубани, в Венгрии, в Латвии; с 1954 гола — в Оренбургской области.
Судьба главного героя повести Сергея Ковалева тесно связана с развитием лесной промышленности Карелии. Ковалев — незаурядный организатор, расчетливый хозяйственник, человек, способный отдать себя целиком делу. Под его руководством отстающий леспромхоз выходит в число передовых. Его энергия, воля и находчивость помогают лесозаготовителям и в трудных условиях войны бесперебойно обеспечивать Кировскую железную дорогу топливом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.