За окнами сентябрь - [80]
Римма задохнулась от возмущения — ей захотелось ударить Шурку по сытому, самодовольно ухмыляющемуся лицу, накричать, выгнать, она еле сдержалась и брезгливо выговорила:
— Плохо тебе живется, Шура.
— По теперешнему времени я в хороших условиях живу, — обиделась она, — сыта, в тепле, в чистоте…
— Не сказала бы…
— Ты, конечно, ученая, умная, культурная, а про жизнь я лучше понимаю. — В ее голосе звучало превосходство. — Сейчас перебирать нельзя, только б выжить. И не сомневайся, не тушуйся…
— Иди к тому, кто больше даст? — резко спросила Римма.
— А Валеркой не попрекай! — отрезала Шурка. — Так уж стихийно сложилось положение.
Очевидно, ей казалось, что непонятное красивое слово «стихия» оправдывает, возвышает ее жизнь.
— Какая же «стихия» тебя захлестнула?
— Какая надо! — с вызовом ответила она. — Ладно, пойду… — Она демонстративно завернула рукав и посмотрела на часы. — Шесть уже. А на твоих сколько?
— То же самое.
— До бомбежки поспею. Часы-то мой подарил, — похвасталась Шурка. — А твои получше. Золотые? А камешки на их какие?
— Осколки рубина. Тоже подарок. Бабушки.
— Когда придешь-то? — она застегнула сумку, оправила пальто.
— Не знаю. Обещать не могу.
— Приходи, подруженька, — Шурка вдруг всхлипнула и обняла Римму. — Я тебе помогу, не пожалеешь… Ты мне как своя…
Накануне Нового года Римма забыла благоразумное намерение «растянуть» посылку, решила устроить настоящую встречу и пригласила Федора Ивановича и Медведева.
Андрей Михайлович теперь звонил часто, и Римма снова и снова читала ему письмо, уже выучила наизусть. Он обещал прийти.
В посылке оказались еще два пакетика: с мукой и рисом, поэтому она затеяла пироги. Федор Иванович достал немного сухих дрожжей, помог разломать антресоль в коридоре, в промерзшей кухне они затопили плиту, и Римма испекла небольшой пирог с рисом и тушенкой, совсем маленький — с джемом.
Достала елочные украшения, развесила в комнате блестящие гирлянды, там же нашла коробочку разноцветных тоненьких свечек, укрепила их в подсвечниках, чтоб зажечь к двенадцати.
В десять пришел Андрей Михайлович, долго сидел молча, не мог отдышаться; наконец перевел дух, посмотрел на них и покачал головой:
— Риммочка, ты как сосулька растаяла, только глазки светятся да волоски пушатся… А уж Наталья Алексеевна…
— Довольно! — властно прервала та. — Не будем делиться впечатлениями. Я тоже могла бы сказать вам…
Несмотря на физическую слабость, характер Натальи Алексеевны не изменился. Римму это очень радовало.
Андрей Михайлович поднял руки:
— Сдаюсь! — Вынул из противогаза стакан клюквы. — Принимайте угощение. На заводе выдали, говорят, от цинги помогает. — Выложил четыре кусочка сахара, свой хлебный паек, потребовал письмо и «отключился».
В половине двенадцатого пришел Федор Иванович в необъятно широком пиджаке, при галстуке. Он принес бутылочку с зеленоватой жидкостью и объяснил:
— Сто пятьдесят грамм водки было, нам сорокаградусная не под силу, так я хвойкой разбавил, до двадцати довел.
Римма принесла крошечные ликерные рюмочки, осторожно разлила водку, нарезала теплый пирог и зажгла елочные свечи. Топилась печурка, под потолком поблескивали гирлянды. Сорок второй год был на пороге.
Она схватила рюмку и, чтобы никто ее не опередил, быстро сказала:
— Прошу встать!
Все недоуменно посмотрели на нее, но поднялись.
— За победу! Смерть фашистским оккупантам!
Они дружно выпили и сразу сели — от водки сладко закружилась голова.
— Сильно́ сказала! До души пробрала, — медленно произнес Федор Иванович.
Он не знал, что Римма точно повторила интонацию Зимина.
В городе было тихо, на столе стояла праздничная еда, близкие были пока живы, а они так устали от бедствий…
Шли первые часы сорок второго года. Говорили о том, что он принесет. Федор Иванович утверждал, что в войне намечается перелом. Медведев поддержал его. Наталья Алексеевна задремала, и Римма уложила ее на тахту.
Она сидела с милыми ей стариками и думала, что завтра же опишет встречу Боре, пусть порадуется… И Зимину. «Человек остался совсем один, должен же кто-то думать о нем. И если бы не его забота, встречи не было бы», — оправдывала она себя, понимая: «Что-то тут не так, если я все время ищу оправданий».
К двум часам все устали, и Федор Иванович увел Медведева к себе ночевать. Римма бережно собрала остатки еды — гости были деликатны, на завтра кое-как хватит, а что дальше? Она уже грызла себя, что так легкомысленно растратила свое богатство. Что за праздники в такое время!
ГЛАВА ПЯТАЯ
Наступил ледяной голодный январь. В середине месяца Римма возвращалась с Карельского перешейка, где их бригада работала два дня. У Новой Деревни машина заглохла, и прогнозы шофера были неутешительными. Она решила идти пешком — вечное беспокойство за мать погнало ее.
Был относительно спокойный вечер — шел густой медленный снег. Путь ей предстоял длинный. Было пустынно, тихо, снежно. Дома стояли черные — ни щелочки, ни лучика света. Дорогу освещала белизна снега.
Римма шла и шла по узким тропинкам, протоптанным между сугробами, все больше чувствуя, что ей не дойти. Конечно, следовало остаться в машине, со своими, ее все уговаривали.
В геологической экспедиции решается вопрос: сворачивать разведку или продолжать её, несмотря на наступление зимы. Мнения разделились.
Отдыхающих в санатории на берегу Оки инженер из Заполярья рассказывает своему соседу по комнате об ужасах жизни на срайнем севере, где могут жить только круглые идиоты. Но этот рассказ производит неожиданный эффект...
Человек и современное промышленное производство — тема нового романа Е. Каплинской. Автор ставит перед своими героями наиболее острые проблемы нашего времени, которые они решают в соответствии с их мировоззрением, основанным на высоконравственной отношении к труду. Особую роль играет в романе образ Москвы, которая, постоянно меняясь, остается в сердцах старожилов символом добра, справедливости и трудолюбия.
Виктор Макарович Малыгин родился в 1910 году в деревне Выползово, Каргопольского района, Архангельской области, в семье крестьянина. На родине окончил семилетку, а в гор. Ульяновске — заводскую школу ФЗУ и работал слесарем. Здесь же в 1931 году вступил в члены КПСС. В 1931 году коллектив инструментального цеха завода выдвинул В. Малыгина на работу в заводскую многотиражку. В 1935 году В. Малыгин окончил Московский институт журналистики имени «Правды». После института работал в газетах «Советская молодежь» (г. Калинин), «Красное знамя» (г. Владивосток), «Комсомольская правда», «Рабочая Москва». С 1944 года В. Малыгин работает в «Правде» собственным корреспондентом: на Дальнем Востоке, на Кубани, в Венгрии, в Латвии; с 1954 гола — в Оренбургской области.
Судьба главного героя повести Сергея Ковалева тесно связана с развитием лесной промышленности Карелии. Ковалев — незаурядный организатор, расчетливый хозяйственник, человек, способный отдать себя целиком делу. Под его руководством отстающий леспромхоз выходит в число передовых. Его энергия, воля и находчивость помогают лесозаготовителям и в трудных условиях войны бесперебойно обеспечивать Кировскую железную дорогу топливом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.