За краем Вечности - [77]

— Постой! — я оббежала его и остановилась перед ним. — Ладно, я извиняюсь.

Карие глаза вновь полыхнули лукавым пламенем.

— Нет уж, теперь этого недостаточно, — вмиг переменившись в лице, промурлыкал он. — Извинение в карман не положишь… Искупи свою вину чем обещала и…

Я ненавязчиво чмокнула его в щёку — по-дружески, без каких-либо намёков и устремилась прочь с квартердека. А у спуска в трюм обернулась и театрально произнесла:

— Разве я тебе говорила конкретно, в чём заключался мой сюрприз? — и чертовски довольная собой скрылась в каюте, уже покинутой надувшимся мистером Гиббсом.

Когда миром завладело утро, озаряя пространство яркими лучами, я уже бдела на полубаке с подзорной трубой в руках. Чернокрылая красотка «Жемчужина» мчалась, обгоняя ветер, летела по ряби хрустальных водных гребешков, а широкие полосы волн важно расходились в стороны от форштевня. Земля появилась по полудни — длинная, приземистая полоса острова Исла-Сантос еле заметно зеленела обрывистой чертой на горизонте. Солнце всползало на небеса, накаляя воздух. Тепло передавалось волнам, нещадно палило по фальшбортам и прогревало каждую косточку; забиралось тёплыми порывами ветра под рубашку и заставляло глаза сужаться в щёлочки. Ночной инцидент ничем не напоминал о себе — лишь мистер Гиббс окинул меня тем взглядом, которым обычно бабушки на лавочках смотрят на молодёжь с гаджетами в руках, сигаретами в зубах и пирсингами во всевозможных местах. Упрёк и это извечное «Вот мы в вашем возрасте…!». Джек же полностью замял конфликт — долго держать показушную обиду по мелочам значило для него показаться слабым и уязвимым, так что этим утром он встретил меня как ни в чём не бывало — словно бы не было этого коварного искупления. Однако, коварные чертенята в чёрных глазах убедили, что без ответной пакости он не оставит.

«Чёрная Жемчужина» послушно подчинялась велению капитанской руки на штурвале и мчалась навстречу суше, обгоняя ветер. Попутные порывы дали судну разогнаться как следует, показать свои возможности и убедить: не зря её называют самым быстроходным кораблём на свете! Уже спустя полчаса широкая продолговатая бухта, больше напоминающая фьорд, впустила в свои воды могучий фрегат. Однако, если Исла-Сантьяго был крохотным городком с парой кораблей в заливе, то Исла-Сантос оказался в корне противоположным местом. Едва якорь шумно ухнул в воду у самого края фьорда, я почувствовала, как нервно задёргалась мышца под глазом. Берег умещал на себе бесконечные черепичные крыши, жавшиеся друг к другу, как фигурки в тетрисе; тут и там среди них вырастали дворцы — больше и роскошнее, чем поместья губернатора Кристиана Стивенса. Фьорд рябил бесконечными мачтами и реями судов — как и маленьких рыболовецких шхун, так и величавых линейных кораблей; голоса прилетали с причала вперемешку со скрежетом колёс, фырканьем лошадей, изящным смехом богатеек-сплетниц и зазываниями торговцев подтухшей рыбы. Сверкающая — будто улыбающаяся — вода мерно шуршала о борта соседнего корвета — светло-бежевого, с подобранными полотнами парусов и отголосками звона рынды, сообщающего о подготовке баркасов. Загорелые люди, в белых блузах, с косынками на шее и в аккуратных шапочках, что рябили на его палубе, не обратили внимания на вставший рядом корабль о чёрных парусах, что в практическом плане было несомненным плюсом, но в моральном — слегка обидно. Несмотря на то, что причал ещё зиял свободными местами, капитан решил встать на рейде, что было довольно умно — меньше шансов попасть под гнев красных мундиров или отдать смотрителю немалую пошлину за стоянку в столь дорогом порту.

Город выглядел стократ богаче, чем Нассау — а значит, стократ опаснее для пиратского общества. Я нервно сглотнула, представляя, какой «весёлый» квест предстоит нам по пути к поместью сэра Жоффрея Моретти, потомка возлюбленной Матеу Ротжета. А после? Вне сомнений наш итальянец не отдаст координаты дьявольского острова по доброте душевной. И, что немало вероятно, он может и вовсе не знать о том, что его старинная родственница где-то в доме спрятала эти координаты, написанные невидимыми чернилами. Даже знающий человек не отдаст столь ценные сведения в руки подозрительного вида незнакомцев — без определённой платы. А вот цена может быть слишком поднебесной…

Когда звон полуденных склянок огласил палубу, капитан Воробей приказал готовить шлюпку. А я, спохватившись, кинулась в каюту. Страшно неудобное, тесное платье, оставшееся от Розы Киджеры, снова стянуло тело, и впилось в бока китовыми усами корсета. Если в каюту я вбегала, то из неё выползла маленькими пингвиньими шажками. Лодка уже билась о борт под штормтрапом, дожидаясь полной рассадки пассажиров. Капитан Воробей, устроившийся во главе баркаса, едва заметно махнул рукой, повелевая подчинённым отчаливать к берегу, но удивлённо скосил глаза, когда я скользнула со штормтрапа и невозмутимо плюхнулась на банку рядом с ним. Ощущая кожей его пронзительный взгляд, небрежно расправила платье на коленях, а потом смело взглянула в глаза.

— Разве мы не спешим? Или залюбовался платьем своей старой подружки? — выплюнула я и тут же прикусила язык. Джек недобро опустил брови у переносицы и сузил глаза. Мне осталось лишь отвернуться к морю как ни в чём ни бывало, дабы не выдать свой стыд. «Ну и идиотка же ты, подруга», — бросила зануда-Оксана вторая, сидящая внутри. Затыкать её не было смысла, однако и прислушиваться тоже не хотелось, чтобы не тревожить совесть. Каждое нелестное упоминание о Розе Киджере сводило отношения с Джеком совсем в другую, чем хотелось, сторону. И не нужно быть Джеком Воробьём, чтобы понять, почему.