За краем Вечности - [76]

И вот, склянки пробили двенадцать. Сердце зашлось в восторженном, предвкушающем бое. Как и было обещано, дверь скрипнула невероятно пунктуально — ещё бы! Стал бы он опаздывать на такую встречу! Дверь распахнулась перед красавчиком-пиратом, пропуская в «храм страсти». Правда, липовый.

Капитанский взгляд загорелся по-кошачьи довольным огоньком, когда прошёлся по разбросанной, снятой женской одежде. Джек расплылся в похотливой, невероятно обаятельной улыбочке. Рожа, ей Богу, как у довольного котяры! Я снова прыснула со смеху, думая, что вот-вот вывалюсь из шкафа и рассмеюсь, катаясь по полу.

Впрочем, Джек и правда подготовился. Из всего обмундирования на нём остались лишь брюки, а на плечах болталась расстёгнутая рубашка. Увидев на койке полностью закутанную в одеяло человеческую фигуру, пират заулыбался пуще прежнего, зубами откупорил пробку с принесённой бутылки и сделал большой глоток. Хищными, кошачьими движениями он вошёл в каюту, захлопнул ногой дверь и стукнул бутылкой по столику. После чего его рубашка упала к его ногам, в кучу моих вещей. Избавляться от штанов он предусмотрительно не стал, наверное, решив, что «я» сама захочу это сделать. Мне же хотелось только биться в агонии, но приходилось сдерживаться, дабы не выдать себя раньше времени и досмотреть, чем же закончится шоу. Однако, пока Джек ещё стоял посреди комнаты, я поймала себя на мысли, что любуюсь им, этой стройной, подтянутой, сильной, бронзово-загорелой фигурой, украшенной многочисленными татуировками и шрамами. Воистину хорош, чертяка! Неудивительно, что самолюбие зашкаливает!

Джекки подкрался к постели и, шепнув что-то вроде «Постарайся не разбудить своими стонами наслаждения весь корабль», и нырнул под одеяло. Я лишь прикрыла рот рукой, извиваясь от дикого немого хохота. Пару секунд на кровати была возня, послышалось громкое «Эй!», после чего Джек замер, не обнаружив того, что должно быть, или наоборот, обнаружив то, чего быть не должно. Секунду спустя он выглянул из-под одеяла и резким рывком сорвал его с головы Гиббса.

Громкое обоюдное «А-а-а!» громыхнуло над сводами каюты; Джек, нелепо взмахнув руками, свалился с кровати и тут же подскочил, как ошпаренный; Гиббс чуть не опрокинулся, мгновенно оказался в другом конце постели, заметался на месте, комкая вокруг себя одеяло, как стеснительная барышня и тараща глазищи.

— А-а-а! Мать честная! Джек! Что ты вздумал?! — истерично возопил старпом, решив, что капитан окончательно рехнулся.

— Тьфу ты, Гиббс! Старый ты кретин! — Воробей импозантно, негодующе взмахнул руками и затрясся от шока и возмущения. — Что ты здесь делаешь? Я же так могу начать заикаться, обнаружив вместо дамы такое… такого… Тьфу! Где эта… — Оба пирата обвели каюту ошеломлёнными взглядами, постепенно осознавая произошедшее. Я даже успела сосчитать несколько секунд, прежде чем стены сотряслись от синхронного гневного крика:

— ОКСАНА!!!

Но я уже вырвалась из каюты на палубу и, содрогаясь от дикого, нечеловеческого хохота, хватаясь за живот, неслась на квартердек, перепрыгивая ступеньки. И впервые за всё время ужасно сожалела об отсутствии рабочего мобильника — это стоило снять на видео! Оказавшись рядом с горелой палубой, перегнулась через фальшборт, серьёзно опасаясь, что вот-вот разорвусь на сотню маленьких медвежат — и смеялась, ничуть не стыдясь собственной выходки! Не удивлюсь, если матросы в кубрике проснулись от моего хохота, решив, что началось инопланетное вторжение. Хотелось кататься по полу, истерично дёргаться и заливаться слезами смеха; вскоре даже стало нечем дышать.

Небо и море одинаково чернели над одиноким судном. Отсветы фонарей блестели на волнах, а лунная дорожка трепетала, словно тоже не могла насмеяться над развернувшейся сценой. Успокоиться не получалось ещё долго — приступы смеха то и дело пробирали меня насквозь. Лишь когда из-за спины донеслось вежливое покашливание, нашла в себе силы обернуться и подавить хохот. Но встретившись взглядом с рассерженным, нахмурившимся Джеком, снова не смогла сдержаться. Я согнулась пополам и схватилась за Джеков рукав, чтобы не повалиться к его ногам. Воробей измученно закатил глаза и выжидательно изогнул бровь. Когда приступ утих, он взял слово себе:

— Когда волки молчат — шакалы борзеют, да?

— Это была месть за все твои выходки! — серьёзно ответила я, но потом взорвалась новым приступом хохота: — Видел бы ты своё лицо! — Однако Джеку было вовсе не до смеха: вид у него был уязвлённый, оскорблённый и подавленный. — Да ладно тебе! — я легко толкнула его в бок. — Ты же сам любишь проворачивать с другими подобные пакости!

— Но такими извращениями как ты, я, слава Богу, никогда не страдал, не страдаю и страдать не буду, — он презрительно искривил губы, отстраняясь от меня подальше.

— Дже-ек, — протянула я. — Чем тебе Гиббс не сюрпри-из?

— Спасибо за заботу, но ты ошиблась. Я не из числа этих… — он презрительно поморщился.

— Ишь ты, как презрительно — «этих», — передразнила его я. — Я думала, у пиратов в чести толерантность… А ты вон как плохо относишься к… не таким как все.

— Лучше оставь эти выходки для своего поклонника, — яростно прошипел Воробей, отворачиваясь в решительном намерении удалиться.