За далью непогоды - [96]

«Вроде и так, — подумал Гаврила Пантелеймонович, — или боится сказать, если бедокурят… Но нет, ежели что, Дрыль не утаит, намеком, но даст понять. Мужик тот еще…»

По себе Гаврила Пантелеймонович знал: не могут обманывать друг друга люди, которые хотя и не считались близкими друзьями, но отличали один одного за характер и сметку в деле, уважали.

Барахсанцам, когда они слышали фамилию Дрыля, вспоминалась старая история о похождениях Дрыля по женскому бараку, теперь уже обросшая неправдоподобными подробностями, как бородой, и шутники к месту и не к месту уточняли:

«Это какой же Дрыль? Не тот ли, что Пеговым стал, Клавдин?! Которая его на баню загнала?..»

Сам Дрыль не отпирался, что он и Клавдии, и Пегов, — со спокойной, какой-то блаженной улыбкой выслушивал анекдоты о себе, словно он один знал истину и от этого испытывал, пожалуй, даже и гордость, не считая нужным ни опровергать побасенки, ни уточнять их. Поеживался он только, когда говорили, что Клавдя держит его в строгой узде, не дает своевольничать. Он и вправду перестал безобразничать и даже в выпивке не перебирал нормы, а работал так и вовсе на зависть хорошо и ладно.

«Никак, Дрыль, ты на сухой диете квартиру свою отрабатываешь?!» — и тут подзуживали, издевались над ним остряки, он же невозмутимо соглашался.

«И квартиру, — говорил, — отрабатываю. И зарплату. А вот за какую плату вы языком чешете?»

«Да за ту же!» — смеялись мужики.

«Ну, тогда вам до меня далеко…» — заключал Дрыль, и в этом, смейся не смейся, тоже была правда.

Гаврила Пантелеймонович хорошо помнил другой случай, после которого он особенно зауважал Дрыля. Дело было зимой, — тогда бородулинская колонна, пробивавшая зимник, вышла на Аниву, а в Барахсан возвратился с трассы Витя Снегирек. Пока он собирал новый отряд, Басов торопил Коростылева и Силина с мостом на Сиговом. Без моста трасса как бы не имела завершения. Коростылев, глядя на крутые, обрывистые склоны Сигового ручья, на тонкий лед, ломал голову, где раздобыть металл на фермы, потому что Басов наотрез отказался выделить что-нибудь из своих запасов. Хорошие швеллерные балки были у Силина, но Гаврила Пантелеймонович держал их для своего дела — весной собирались ставить большой мост вместо подвесного на Аниве. Так он на Васины мольбы сказал:

«Басов разрешит, накладную подпишет, а я те свои швеллера все равно не дам!..»

Как быть?! Оставалось дня три до контрольного срока, а Вася кроме чертежей только и сделал, что берега зачистил. Но что те три дня!.. Если ставить сварную конструкцию да еще цоколь под опоры бетонировать, там не одной, а нескольким бригадам работы больше чем на неделю. Опять Коростылев пришел к Силину.

«Ну чего ты боишься за свои балки… — стал он уговаривать Гаврилу Пантелеймоновича. — Что порежем их? Надставим потом уголки, опять сварим, будут как целенькие. А что дефицит, так у нас все на дефиците! Шляпки от гвоздей вон и те считаем…»

«Не куда следует глаз ты положил, Вася, — вздохнул Гаврила Пантелеймонович. — Тебе Басов зачем советовал поставить на мост бригаду Дрыля?»

«Да ни зачем! Дрыль расторопный мужик, но с железом ему не справиться. Его дело — топор…»

«А ведь он совладает, — возразил Силин. — У него, кроме топора, голова, руки… Порасспросил бы ты его, что и как! И время, брат, уходит…»

А тут и Дрыль со своей бригадой прибыл к месту назначения, — Басов, мол, сказал, что без него здесь не справятся…

Несмотря на мороз, ходит в тоненькой фуфаечке, опояской подвязанный. За опояской топорик с короткой рукоятью всунут. Мужичок не низок, не высок, — голицами охлопывает себя по бокам, к Сиговому ручью примеряется. Шапка-ушанка у Дрыля на макушке, один клапан наверх отвернут, за ухом карандашный огрызок торчит. Почиркал Дрыль огрызком карандаша по бумажке, валенки от снега отряхнул, а на Гаврилу Пантелеймоновича с Коростылевым, стоявших в сторонке, и не глядит. Будто нет их и ихнего спора он не слышит. С мужиками своими переговорил, потом подходит:

«Так и так, Василь Иваныч, и вас, Гаврила Пантелеймонович, прошу в теплушку кипяточку похлебать!.. А то надо заявочку на материалы оформить да решить, что подвезти. И за вас побаиваюсь, кабы языки к зубам не прилипли…»

«Чего так?» — хмыкнул Силин.

«Ругаетесь больно много… И вообще — воздух сотрясаете, а ведь он с морозцем…» Сам смеется.

«Ты, Дрыль, кончай свои антимонии…» — обиделся Коростылев, но в теплом вагончике скоро отошел, перестал сердиться.

«Думаешь на сваях рубить? — спросил Дрыля Силин, предупреждая: — У меня металла в обрез…»

«А подтоварничек есть?.. Есть, я у тебя видал за складами штабеля. Машину подгонишь — мне хватит…»

Металла Дрыль просил совсем не много — в основном на скобы, чтобы связывать брусья. Послушав его, Коростылев не удержался от смеха. А Силин думал. Чего Вася смеялся, ясно: из подтоварника никакой мост нагрузки не выдержит. Тут машины с грузом, бульдозеры пойдут, может, и экскаватор придется перегонять… Но ведь и Дрыль понимать должен, что не под тарантас переправку строит. Как же тогда?!

«Да мне эти колодки, — сказал Дрыль, — только на каркас нужны. Мост-то не деревянный будет…»