За далью непогоды - [69]

За машиной Снегирева останавливались и другие. Видели шоферы, что Бородулин уходил, не снижая скорости, и это значило для каждого из них и для всей колонны «делай, как я». Выходило, бросали теперь гиттаулинскую машину. Еще одну… Жаль. Половину трассы прошла как заговоренная — ни поломки, ни царапинки! И чертыхались, прикидывая, с какой стороны удобнее взять на объезд, и не могли не подойти к Снегиреву, чтобы пожалковать с ним, и каждый подумал, как о себе, какими глазами посмотрит комиссар на Ромку… Но что-то не было видно ни Снегирева, ни самого Гиттаулина, и это показалось странным, потому что так машины свои не оставляют… Нет, так не бросают. Трое парней в высоких унтах, проваливаясь в снегу, обошли крытый брезентом кузов, забарабанили кулаками по дверце.

— Эй, есть кто-нибудь?!

Послышалась возня, бормотание, потом дверца открылась, и Снегирев неуклюже выполз из кабины.

— Комиссар, ты что?! — обступили они его.

— Что-что! — досадливо отмахнулся он. — Дырки вон конопатил!.. Проклятый нордвик весь бок просифонил… Да еще по одному делу… — И зашел за капот.

— Тоже, нашел время… Для такого дела, раз приспичило, надо бутылку припасать, — заржали ребята и пошли, чтобы за кузовом остановиться за тем же.

Машина Гиттаулина была в полном порядке. Отчего же остановился тогда Снегирев, отчего сигналил Бородулину? Все время, пока он сидел за рулем, бородулинский след упорно уводил влево, и вот последний крутой поворот со спуском — тоже влево — поразил Виктора внезапной догадкой. Он резко затормозил. Зная, что фары его машины на повороте хорошо заметны Бородулину, помигал ими, требуя остановки, но бесполезно… Какой случай!.. Виктор растерянно опустил голову на баранку. Всего несколько секунд у него, чтобы проверить себя и решиться на последнюю, может быть, в этом рейсе возможность и доказать всем, что он, а не Бородулин, должен вести отряд… Он не знал и не хотел знать, совершил Бородулин нечаянную ошибку или умышленно отклонился в сторону, но было очевидно, что по бровке какого-то ручья они резко свернули на юг, изменив направление. Ручей петлял все реже, и, значит, устье его уже близко — такова примета. Так и человек спрямляет свою дорогу перед целью… Снегирев прикинул: если ручей упрется в Аниву, они окажутся где-то на середине пути к складам. Он не задумался, хорошо это для них или плохо, он лишь почувствовал, что Бородулин снова умаляет его своим самоуправством в глазах отряда. Посоветовался бы — и уже иначе рассуждал бы сейчас Виктор. Проучить бы его разок, подумал он. Дать газ, включить сцепление, переложить руль вправо и увести колонну за собой. Пусть потом догоняет!..

Но не так это просто — переложить руль. Может, на одно мгновение дольше, чем следовало, думал Виктор об этом своем желании отстранить Бородулина по-бородулински, и все сто шансов были на успех, только казались они Виктору нечестными, словно он не инициативу брал в свои руки — вынужденно, необходимо, — а собирался, ждал и дождался-таки момента подсидеть Бородулина, и от этой мысли стыдливо зажглись щеки. А по кабине уже бацали кулаками, и он вылез наружу, размялся, крикнул «орлам» не в меру бодряческим голосом:

— Поспешай, поспешай, ребята! Надо догонять Бородулина…

Ему ответили хохотом. Но смеялись уже над Гиттаулиным. Тот на ходу выпрыгнул из бородулинской машины и, запыхавшись, бежал назад. На сморщенном от переживаний лице было такое искреннее отчаяние, такое раскаяние в своей давешней доброте — зачем не пожалел, зачем доверил машину Снегирю? — что нельзя было не поиздеваться над бедным татарином.

— Хана́, Ромка! — крикнули мужики. — Оттаскивай свой «кадиллак»…

Ромка ударил оземь шапкой.

— Т-так и знал, комиссар!..

Снегирев спокойно спросил:

— Антифризом, что ли, заправился, нордвик тебя не берет!..

— Цела?! — по голосу догадался тот и обхватил руками капот, погладил нежно урчащее железо. — Умница… Хорошенькая моя…

— Садись, Роман, все в порядке! — вздохнул Виктор, сам пошел по пробитой колее.

— Куда ты? — остановил Гиттаулин. — Бородуля без остановки шпарит, теперь пока бензин в баках не кончится. Вместе догонять будем!..

На бородулинском спуске Роман прибавил скорость. Машина шла чутко, мотор пел, обороты набирал без рывков, и Роману казалось, что «ЗИЛ» узнал своего хозяина. Хорошо!.. Он совсем успокоился, замурлыкал от радости что-то свое, татарское. Теперь он, как и Бородулин, различал цвет снега: слева от колеи тень густая, справа бледней, — по границе между ними надо держать руль. И оттого, что он знал этот маленький дорожный секрет, радость распирала ему грудь, он не мог не поделиться ею хотя бы со Снегиревым, однако, опасаясь попасть впросак — ведь Бородулин мог уже все рассказать Виктору, — Роман с осторожностью поинтересовался:

— Ты знаешь, почему Бородуля туда завернул?..

— Догадываюсь, — хмуро ответил Виктор.

— Не-ет, — торжествовал Гиттаулин, — комиссар знать должен! Ты понимай маневр командира… Он снег под собой видит, понял?!

— Роман, — спросил Виктор дрогнувшим голосом, сам думая все еще о своем, — а если вправо?! Пробьешь тут колею?

— Имени Снегирева?!