Юмористические рассказы - [3]

…Стрелочник вышел в коридор. Его обступил десяток людей в железнодорожной форме.

— Ну как? — спросил один из них.

— За все отвечу! — убежденно объяснил стрелочник. — Сказали, чтобы ни за что не сомневался…

ЖЕНИТЬБА — ШАГ СЕРЬЕЗНЫЙ

Жена вошла в комнату с моим пиджаком и сказала: «Мне нужна тряпка. Для бытовых целей». Я сказал: «Я согласен. Купи с получки».

— Тряпки для бытовых целей не покупают в магазинах, — объяснила жена, — на тряпки идет старая одежда.

— Пускай идет, — согласился я.

— Сейчас я разорву твой старый пиджак, — сказала жена. — И получится тряпка для бытовых целей.

— Ничего так у тебя не получится, — возразил я. — От того, что ты разорвешь мой пиджак, находящийся в прекрасном состоянии, тряпок для бытовых целей в доме не прибавится. Я его потом сошью из кусков.

— Ну что ты за него держишься? — спросила жена. — Ты только посмотри на него.

— Смотрю и радуюсь! И запомни, Валентина, человек, разрывающий на куски чужие пиджаки в прекрасном состоянии, поступает дурно. Вон висит твое платье синего цвета, из него может получиться замечательная бытовая тряпка синего цвета.

— Из моего синего платья?!

— Из твоего синего платья.

— Кирилл, остановись, ты сам не понимаешь, что ты говоришь! Ты только вдумайся: мое синее платье — и на тряпки!

— И все-таки я тебе рекомендую именно его.

Жена вышла из комнаты и вернулась с моими чудесными брюками.

— Вот нашла в чулане за твоим детским велосипедом.

— Слава богу, а то я думал, куда же они пропали. На дачу поехать не в чем.

— Ты собираешься в этом кошмаре ехать на дачу?

— Во-первых, мы, по-моему, вместе собирались. Что касается моих чудесных брюк, то с ними связаны наиболее светлые воспоминания моей жизни.

— Я их сейчас разрежу кухонным ножом и наделаю тряпок, — отчаянно заявила жена.

— А я приглашу адвоката и отдам их в ателье «Брюки-друг». Валентина, почему ты упорно недооцениваешь свою жакетку, теперь таких не носят и…

— Жакетку подарила мне мама!

— Согласен. Но мама тебе подарила на свадьбу и овчарку. Мы же отдали ее, когда выросла, на границу.

Жена возмущенно ушла с жакеткой и вернулась с моей фетровой шляпой, купленной по случаю ранней осенью 1958 года в отделе ГУМа «Мужские головные уборы».

— Зеленых фетровых тряпок для бытовых целей не бывает, — сказал я торжественно.

— Я ее выброшу, чтобы увеличить полезную жилую площадь.

— Хорошо. Ну тогда, Валентина, принеси свой красный сарафан.

— Мой красный сарафан?!

— Да. Моя мать, мать ее матери и их мать всегда делали тряпки для уборки изб и полатей и всяческого рода горниц исключительно из старых красных сарафанов.

Жена надула губы:

— Тогда я не знаю, чем вытирать пыль и мыть пол…

— А как же сарафан?

— Никогда!!!

Вот так и покупаются пылесосы и натираются паркеты.

СУПРУЖЕСКИЕ УЗЫ

Я зашел в кафе и взял сосисок с капустой. Устроился за стойкой и стал завтракать. Напротив меня жевал сосиски большеголовый парнище с железными плечами.

— Поспорим, — предложил он. — Я твою правую моей правой свалю.

— Давай, — согласился я.

— Я часы ставлю. А ты что?

— А я обручальное кольцо.

Мы сдвинули локти на одну линию и на счет «три!» сцепились правыми.

Я выиграл.

— Хват ты, оказывается! — укоризненно заметил большеголовый, снимая часы производства одного островного государства.

— Теперь моя шапка пойдет против твоего колечка!

— Может, не надо, — заколебался я.

— Нервничаешь?

— Ну давай.

Он стиснул мою руку, я его. Через секунду все было кончено.

— По радио оттепель обещали, — снимая шапку и отдавая ее мне, сказал большеголовый. — Пальто у меня на вате, румынское пальтишко.

Взялись снова.

— У тебя пиджак, случаем, не пятьдесят шестой размер, — вешая свое пальто на мой номерок, спросил большеголовый.

— Нет.

— Ничего, ушьешь.

Снова задвигали локтями, запыхтели.

— Забыл, когда в последний раз босиком по земле ходил, — задумчиво вспомнил большеголовый, скидывая пиджак.

— Нет, на это я не пойду!

— А? Боишься? Чувствуешь, за кем настоящая сила?

Схватились ладошками.

— С виду ты сухой, но жилистый, — мрачно заметил большеголовый, расшнуровывая туфли. — А я ведь этой рубли гну.

— Что, брат, рубли, — Ывздохнул я. — Против моего заклада, обручального кольца, с танком идти надо. Ты вот в пять приемов сладить с ним хотел, а я восьмой год маюсь — и все на лопатках.

Мы доели сосиски и разошлись, думая каждый о своих сильных и слабых сторонах.

ФАБРИКА СНОВ

Я спросил у своего знакомого, стоит ли идти на заграничный фильм, который демонстрируется в нашем кинотеатре.

— Сходи, — вяло ответил он.

— А о чем картина-то? В двух словах! Из какой жизни?

— Ну, о чем, — вздохнул знакомый. — Начинается с того, что он сделал ей предложение. А она отказала.

— Понятно, — сказал я. — Мелодрама.

— Может, и мелодрама, только потом она согласилась. Согласилась, и он ушел на дежурство.

— В дружину, что ли?

— Ну, не в дружину, а на офицерское дежурство, он же в армии лейтенантом служил.

— Что же ты сразу не сказал?

— Так ему только с вечера было заступать.

— Хорошо. Дальше что?

— Дальше, понимаешь, эти конокрады свалили все на индейцев. Будто бы это не они, а индейцы подожгли…

— Слушай, так это вестерн.

— Может, и вестерн, но он в погоню не поскакал, они с невестой решили переехать в Канаду.