Югославия в XX веке. Очерки политической истории - [317]

. Как уже говорилось, «исполком» был на самом деле камуфляжным образованием в интересах тактической игры компартии, особенно после того, как летом 1944 г. фактический основатель этого органа Божидар Маговац и те, кто придерживался примерно сходной с ним линии на возрождение ХКП в качестве более или менее равноправного партнера КПЮ, были отстранены от деятельности и затем арестованы.

Кроме «исполкома», целиком выполнявшего функцию проводника политики компартии, ХРКП не имела реальной партийной структуры, никаких ее организаций на местах не существовало. Что же касалось той, по оценке некоторых современных историков, основной части прежней ХКП, которая была склонна традиционно следовать за довоенным руководством, она с окончанием войны продолжала не только как во время усташского правления, но, возможно, даже в еще большей мере пребывать в состоянии серьезной дезориентации. Ибо при эвакуации 6 мая 1945 г. властей НГХ из Загреба почти все из оставшихся в живых руководящих деятелей партии, большинство которых было непосредственно перед тем выпущено усташским режимом из заключения, тоже эвакуировались (председатель ХКП Владко Мачек при прямом содействии Павелича – в Австрию). И затем остались в качестве эмигрантов на Западе. Их решение о бегстве было следствием опасений, что с занятием Загреба войсками ЮА и установлением коммунистического контроля во всей Хорватии они могут подвергнуться репрессиям как политические противники КПЮ⁵³.

Эти опасения Мачека и его соратников были не напрасны. В момент, когда ЮА вошла в Загреб, коммунистическое руководство Хорватии распорядилось, чтобы к Мачеку, если его там застанут, приставили «охрану» и позволили передвижение лишь в ее сопровождении. А ряд других руководящих деятелей ХКП просто было велено немедленно арестовать, причем это распоряжение касалось и тех, кто только что сидел в усташской тюрьме. Оно персонально относилось даже к Фаролфи и Томашичу, по поводу которых еще не было известно, что они убиты усташами⁵⁴. Вслед за тем коммунистические власти стали производить аресты значительного числа функционеров и активистов ХКП, ориентировавшихся на руководство во главе с Мачеком. Для коммунистов Мачек и его сторонники являлись врагами, английскими агентами и одновременно сообщниками усташей.

Бегство Мачека и его ближайших сотрудников из Югославии вместе с усташами лишь подтверждало в глазах режима Тито подобную оценку. И усиливало враждебное отношение к лидеру ХКП и его сторонникам. Сами же сторонники Мачека в условиях, когда он со своим окружением эмигрировали на Запад, где находился и генеральный секретарь партии Юрай Крневич, а заместитель Мачека Кошутич продолжал содержаться новыми югославскими властями в «предварительном заключении» (оно длилось до конца 1946 г.), оказывались в итоге без всякого руководства.

Шубашич и Шутей пока еще продолжалась война были, в сущности, лишены связи с Хорватией и тем более с Мачеком. В середине мая 1945 г., сразу по окончании войны, Шутей, наконец, смог отправиться в Загреб и встретиться там с рядом бывших депутатов от ХКП довоенной югославской скупщины. Но это никак не влияло на положение прежних функционеров и активистов ХКП, находившихся под угрозой коммунистических репрессий. После отъезда Шутея в Белград чуть ли ни половину встречавшихся с ним арестовали⁵⁵. Позже уже сам Шубашич, в конце апреля – июне отсутствовавший в Югославии (он был на Учредительной конференции ООН в Сан-Франциско), по возвращении поставил перед коммунистической верхушкой вопрос о своем намерении созвать руководящий актив довоенной ХКП. И поехать в Париж к находившемуся там Мачеку, чтобы обсудить с лидером партии сложившуюся ситуацию и согласовать дальнейшие действия. Но коммунистическое руководство ответило Шубашичу, что он должен это обсудить с представителем ХРКП⁵⁶. Режим, в сущности, стремился втянуть Шубашича и деятелей из его окружения в переговоры с «исполкомом» ХРКП и толкнуть их на путь фактического присоединения к данной камуфляжной структуре. А если этого не удастся достигнуть, режим мог рассчитывать на получение таким путем, по крайней мере, способа тянуть время, препятствуя восстановлению довоенной ХКП.

Ввиду всего происходившего Шубашич частично изменил свою прежнюю позицию относительно западного давления на Тито. Перед тем, будучи в США, он в контактах с представителями американской администрации в мае 1945 г. придерживался точки зрения, что такой нажим может вызвать обратный эффект ужесточения линии коммунистических властей. Шубашич тогда выражал надежду, что со временем, в условиях улучшения экономического положения и политической стабилизации возникнет возможность постепенной демократизации⁵⁷. С началом же июля он в беседах с британскими и американскими дипломатами в Белграде стал выражать серьезное недовольство и тревогу по поводу внутриполитического положения и просить помощи западных союзников.

То же самое еще активнее делал Грол, начавший, в отличие от Шубашича, эти усилия раньше, уже с весны. Оба они указывали западным представителям на то, что нет прогресса в легализации партий, и на все еще тогда продолжавшееся отсутствие конкретных предложений властей по поводу увеличения состава АВНОЮ и законов, которыми затем должна была заняться будущая Временная скупщина. И оба выражали западным дипломатам свое настойчивое пожелание, чтобы Англия и США оказали давление, которое бы заставило коммунистический режим выполнить соглашение Тито – Шубашича. В этой связи Грол и Шубашич особо подчеркивали необходимость того, чтобы вопрос о невыполнении соглашения был решительно поставлен британскими и американскими участниками на конференции глав правительств СССР, Англии и США в Потсдаме, начавшейся 17 июля и продолжавшейся до 2 августа 1945 г.