Югославия в XX веке. Очерки политической истории - [315]

Напомним, что, согласно упомянутым условиям, не позднее, чем через три месяца после окончательного освобождения Югославии, следовало назначить выборы в Учредительную скупщину. А до того увеличить состав АВНОЮ, чтобы в нем было представлено не только движение, руководимое КПЮ, и в образованной таким образом Временной скупщине принять законы, которыми бы конкретно устанавливались югославская политическая система и порядок выборов в Учредительную скупщину.

Грол, Шубашич, Шутей рассчитывали, хотя каждый по-своему, что с завершением войны правящая коммунистическая верхушка будет вынуждена начать с их – как все-таки партнеров – участием выработку и согласование соответствующих решений. И связывали с этим перспективу определенного расширения собственных политических возможностей, движения режима в сторону какой-то либерализации. Возлагались надежды и на содействие западных союзников в виде необходимого нажима на Тито. Однако, вопреки подобным ожиданиям, прошел месяц, другой, а от руководства режимом никаких предложений ни об увеличении состава АВНОЮ, ни о законодательстве, предназначенном для принятия Временной скупщиной, не поступало, никаких переговоров или согласований на сей счет не начиналось³⁹. Более того, с 28 апреля по 25 июля 1945 г., почти три месяца, Тито не созывал заседаний правительства⁴⁰. И таким образом меньшинство правительства, находившееся вне коммунистического лагеря, было фактически отстранено от рассмотрения актуальных политических вопросов на правительственном уровне.

Подобное положение было вызвано стремлением коммунистических лидеров к тому, чтобы выполнение названных выше предписаний соглашения Тито – Шубашича и ялтинского решения было как можно более номинальным, а по существу не нарушало основ созданного в Югославии режима. Поэтому Тито и его окружение вовсе не хотели, чтобы способы увеличения состава АВНОЮ и проекты законов, предназначенные для внесения во Временную скупщину, намечались и вырабатывались совместно или по согласованию с меньшинством правительства. Наоборот, был запущен в действие план совершенно закрытой подготовки проектов, которые затем планировалось вынести на обсуждение правительства, ставя меньшинство перед совершившимся фактом.

Причем, насколько можно судить по предпринятым затем практическим действиям коммунистической власти, вынесение предложений на рассмотрение правительства оттягивалось до почти последнего момента перед созывом III сессии АВНОЮ, на которой этот орган путем его пополнения новыми членами предстояло преобразовать во Временную скупщину. Возможно, расчет был на то, что в спешке удастся воздействовать на меньшинство и вынудить его к согласию с тем, чтобы представленные проекты были тут же внесены во Временную скупщину от имени правительства.

Важнейшее значение во всей комбинации придавалось проблеме увеличения состава АВНОЮ. Еще в марте 1945 г. его Президиумом был создан комитет АВНОЮ по вопросу пополнения, почти сплошь составленный из коммунистических деятелей. Никого, в ком режим мог бы хоть сколько-то сомневаться, в комитет не включили⁴¹. А непосредственные предложения для комитета разрабатывались под руководством Карделя в специально созданном Министерстве по делам Учредительной скупщины, которое в качестве министра Кардель же и возглавлял⁴².

В упомянутых структурах скрытно от посторонних глаз велись калькуляции, как пополнить АВНОЮ таким образом, чтобы внешне это выглядело выполнением ялтинского решения «большой тройки» и обязательства, содержавшегося в программной декларации объединенного правительства от 9 марта 1945 г., но в реальности служило бы исключительно задаче сохранения и упрочения существующей власти. Поскольку ялтинским решением предусматривалось, что АВНОЮ должно быть пополнено теми депутатами последней довоенной скупщины, избранной в 1938 г., «которые не скомпрометировали себя сотрудничеством с врагом», калькуляции были направлены на то, чтобы объявить подавляющее большинство бывших депутатов пособниками оккупантов. А для пополнения отобрать лишь незначительное число: тех, кто был более или менее приемлем для режима. С этой целью использовались сведения, поступавшие от органов госбезопасности – так называемого Отдела защиты народа (ОЗНА)⁴³, являвшегося одним из важнейших орудий политики коммунистической власти.

Несомненно, некоторое количество бывших депутатов в самом деле действовало во время войны на стороне оккупантов или различных прогитлеровских администраций. Однако, как уже говорилось, критерии определения коллаборационизма, использовавшиеся коммунистической властью, были столь широки, что давали возможность подвести под обвинение в этом почти любого, кто оказывался власти неугодным. К тому же к скупщине, избранной в 1938 г., при премьерстве Милана Стоядиновича, у коммунистов было особо отрицательное отношение⁴⁴.

Впрочем, состав той скупщины многие, придерживавшиеся отнюдь не радикальных, а скорее довольно либеральных взглядов, считали никоим образом не отражавшим взгляды избирателей. А к возглавлявшемуся Стоядиновичем правительственному большинству той скупщины относились вообще как к получившему депутатские мандаты вследствие жульнического законодательства, полицейского произвола и избирательных махинаций. Недаром когда к концу июля 1945 г. на созванном, наконец, заседании правительства ДФЮ стал рассматриваться вопрос о пополнении АВНОЮ, Шубашич и