Яйцо птицы Сирин - [38]

Шрифт
Интервал

Причалили. Распугали стаю зайцев, несколько оленей, пару волков. Звери забились в кустарник на северном краю острова и помалкивали.

Птицы появились утром следующего дня. Они слетались отовсюду на эту незанятую водой землю, и, казалось, готовы были укрыть весь остров своим оперением. Пешка и Богдан смотрели на птичьи полеты из шалаша. «Ну, и где тут наша Птица? — вздыхал Боронбош, — как ее углядеть? Их тут с тыщу временами собирается. Как приманку кидать? Все склюет проклятое воронье, Сирин моей ничего не достанется». Действительно, вороны преобладали среди пернатых. Они часами сидели на ветвях дуба, скакали у корневищ, дрались, делили невидимую добычу. Но лишь начинало вечереть, вороны снимались с острова и, заполняя черными точками небо, убирались куда-то на ночевку.

И уже в первый вечер, едва вороньи стаи очистили небосвод, Боронбош увидел несколько иных птиц, не собиравшихся лететь прочь. Это были не здешние зимовщики. Эти птицы явно возвращались с юга и теперь пережидали на острове паводок, отдыхали посреди перелета. Богдан не разбирался в сибирских птицах, не понимал их названий на татарском языке. Но свою Птицу он сразу узнал. Едва солнце коснулось верхушек неблизких деревьев, как на нижней ветви дуба замечена была особь, похожая на большую сову, но с ярким, ненатуральным каким-то оперением.

Сейчас бы мы с вами вскрикнули: «Попугай!». Но сами посудите, какие в Сибири попугаи? И откуда Боронбош мог знать это слово? Вот он и промолчал.

Ловить Сирин решили на следующий вечер.

С отлетом ворон в небольшой дубовый жбан налили вино. Богдан хотел сразу с полбочонка отмерить, но куньяк зажадничал. Он затарахтел по-своему, жестами стал показывать страшные вещи на тему спасения утопающих, удушения, обморока и похорон. Боялся, вишь ли, что птичка захлебнется с непривычки. Рассчитывал коварный азиат сэкономить рейнвейн для обмывки доброй охоты.

Пряники крошить не получилось. Размачивали их в жбане с час, до самого заката. Птица при этом сидела на верхних ветках и любопытно водила головой с лешего на Богдана, с Богдана на жбан. Иногда она перепархивала с ветки на ветку, и тогда раскрывалось великолепное изумрудное с небесными переливами оперенье. Но стоило Птице сложить крылья, и она снова покрывалась серой накидкой. Не вполне она была похожа на попугая.

Охота началась. Пешка и Богдан засели в шалаше и стали ждать. Пешка перед этим настоял на дегустации «ренского», очень он опасался, как бы в дороге вино не испортилось и не повредило пищеварению пернатой дамы. Теперь в шалаше Пешка приставал к Богдану с расспросами о женских свойствах Птицы, и приходилось подливать ему обычную брагу зимнего настоя.

Тем временем у корыта царило аналогичное оживление. Птицы-синицы, пара черных дятлов, удодовидная особь, воробьи подняли пьяный скандал из-за закуски. Несколько гуляк с ногами залезли в драгоценный напиток. Вот свиньи!

Наконец, и наша подруга присоединилась к компании. Она красиво спланировала на край жбана, наклонилась, не достала до вина, прыгнула в центр событий. Воробьи брызнули из-под бирюзовых крыльев. Птица пила неторопливо, ритмично наклоняясь за очередным глотком, будто соизмеряла паузы между выпивкой. Закусывала ли она каждый тост крошками священного пряника? Из шалаша не видать было.

Солнце коснулось деревьев. Пьяная воробьиная ругань переместилась за дуб, туда, где еще золотились последние солнечные пятна. Сирин вылезла из жбана. Вид у нее был изумленный.

— Давай ловить! — засипел Пешка.

Богдан осторожно вышел из шалаша и медленно, равнодушно направился к дубу мимо «пивной». Он рассчитывал на длину правой руки и полкорпуса при падении на бок. Однако, номер не удался. Не учли наши охотники остального зверинца. Молодой волк вышел из кустов, поводя носом. Волчара игнорировал Богдана, как и непуганые птицы. Он протрусил к жбану раньше ловчего, спугнул Птицу, и стал осторожно лакать импортный продукт, прерываясь, поднимая морду, исследуя букет марочного вина, и высчитывая год урожая. Богдан рыкнул на зверя с досады. Волк с достоинством удалился. Жбан был пуст. Птица скрылась в ветвях.

На следующий день Богдан придумал рационализацию.

Птица у нас уже прикормлена. Совращена, так сказать, вкушением плодового настоя. Можно ловить смелее. Достали из струга клетку. Решетчатая конструкция красиво отливала позолотой в лучах заката. У клетки снималось дно, но все равно пришлось повозиться, устанавливая под верхней решеткой жбан и наливая вино через прутья. Небольшую дверцу оставили открытой. В последний момент Богдан подумал, что если снова появится волк да еще с парой друзей, или стая подгулявших зайцев завалит на халяву, то могут они бездонную клетку перевернуть. Богдан пришпилил решетку к земле дубовыми рогульками.

В этот раз получилось четко. Все вчерашние гости без приглашения и не дожидаясь заката слетелись на алкоголь. Синицы уверенно ныряли между прутьев и приземлялись в вино. Сирин тоже соскользнула с дуба. Прошлась вокруг клетки, увидела дверцу, прыгнула внутрь. От удара ее крыльев дверца упала сама собой. Синицы выскочили в ужасе, и Сирин стала напиваться в одиночку.


Еще от автора Сергей Иванович Кравченко
Князья и Цари

Роман-хроника охватывает период русской истории от основания Руси при Рюрике до воцарения Михаила Федоровича Романова (862-1634). Читателя ждет в этой книге новый нетривиальный ракурс изображения хрестоматийных персонажей истории, сочный бытовой язык, неожиданные параллели и аналогии. В романе практически отсутствуют вымышленные сюжетные линии и герои, он представляет собой популярный комментарий академических сведений. Роман является частью литературно-художественного проекта «Кривая Империя» в сети INTERNET.http://home.novoch.ru/-artstory/Lib/ E-mail:.


Социология политики (Сравнительный анализ российских и американских политических реалий)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Тайный советник

7068 год от Сотворения Мира уместились почти все события этой книги. Осенью, в ноябре Иван Грозный разругался в очередной раз с боярством, духовенством и уехал на богомолье. В этом походе по лесным монастырям он впервые заметил недомогание своей любимой жены Анастасии. То, что произошло потом, так натянуло нить, а лучше сказать — тетиву русской судьбы, что по-всякому могло дальше получиться. Еще неизвестно при каком государственном устройстве мы бы сейчас жили, пойди дело по-другому…


Кривая Империя. Книга I. Князья и Цари

Мы часто рассуждаем о нелегкой судьбе России и русского народа. Мы пытаемся найти причины русских бед и неустройств. Мы по-прежнему не хотим заглянуть внутрь себя… Уникальное расследование Сергея Кравченко анализирует удивительные, а порой и комические картины жизни Государства Российского с 862 года до наших дней. Наберемся же духу объяснить историю нашей страны житейскими, понятными причинами. Вглядимся в лица и дела героев былых времен. Посмотрим на события нашего прошлого с позиций простого человека. Сколько на самом деле жен и наложниц было у князя Владимира? Правда ли, что Иван Грозный венчался с Марией Ивановной, не разводясь с Анной Колтовской? Умер ли Александр I в Таганроге или стал сибирским отшельником и долгие годы прожил в покаянии? Кто на самом деле расправился с Иваном Сусаниным и почему?


Кривая Империя Книга 1-4

Хроника государства Российского от возникновения до наших дней. Художественное исследование русской национальной этики.Мы часто рассуждаем о нелегкой судьбе России и русского народа. Мы пытаемся найти причины русских бед и неустройств. Мы по-прежнему не хотим заглянуть внутрь себя… Уникальное расследование Сергея Кравченко анализирует удивительные, а порой и комические картины жизни Государства Российского с 862 года до наших дней. Наберемся же духу объяснить историю нашей страны житейскими, понятными причинами.


Кривая империя. Книга 3

Введите сюда краткую аннотацию.


Рекомендуем почитать
Падение короля. Химмерландские истории

В том избранных произведений известного датского писателя, лауреата Нобелевской премии 1944 года Йоханнеса В.Йенсена (1873–1850) входит одно из лучших произведений писателя — исторический роман «Падение короля», в котором дана широкая картина жизни средневековой Дании, звучит протест против войны; автор пытается воплотить в романе мечту о сильном и народном характере. В издание включены также рассказы из сборника «Химмерландские истории» — картина нравов и быта датского крестьянства, отдельные мифы — особый философский жанр, созданный писателем. По единодушному мнению исследователей, роман «Падение короля» является одной из вершин национальной литературы Дании. Историческую основу романа «Падение короля» составляют события конца XV — первой половины XVI веков.


Банка консервов

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Масло айвы — три дихрама, сок мирта, сок яблоневых цветов…

В тихом городе Кафа мирно старился Абу Салям, хитроумный торговец пряностями. Он прожил большую жизнь, много видел, многое пережил и давно не вспоминал, кем был раньше. Но однажды Разрушительница Собраний навестила забытую богом крепость, и Абу Саляму пришлось воскресить прошлое…


Заслон

«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.


За Кубанью

Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.


Плащ еретика

Небольшой рассказ - предание о Джордано Бруно. .