Ястребиная бухта, или Приключения Вероники - [31]

— Мерзну, — пожаловалась Ника, натягивая рукава пухового свитерка на озябшие кисти рук, — да где там Васька уже?

— Пляшет, — улыбнулась Тина. Васька и правда, по пути из туалета застряла за черными колонками, крутила попой, счастливо смеясь крупному дядечке в коробчатом пиджаке, а тот, поднимая и опуская плечи, крепко держал ее за круглые бедра, дергался сам, пытаясь изобразить знойную ламбаду.

— Пойди попляши, — предложила Тина, — или дождись водки. А вот, кстати… Худой официант в белой рубашке, через которую просвечивал расписной турецкий свитер, встал у стола, вытаскивая блокнот. Тина вопросительно поглядела на Нику, но та махнула рукой, мол, давай сама.

— Салаты, — сказала Тина, листая тощие листочки меню, — салаты…

Капустный, я вижу и все, что ли? Официант кивнул, изготовив ручку.

— Три салата, — утомленно сказала Тина и повела острым ногтем дальше, — горячее… а что у вас написано просто «горячее»? Из чего состоит?

— Картошка-мясо, — механически ответил официант и, не дожидаясь, чиркнул в блокноте, — три горячих. Пить что будете?

— Василина твоя коньяк пьет?

— Нет коньяка, — обрадовал официант. Ника еще глубже сунула руки в вязаные манжеты и опустила лицо в пышный воротник.

— Водка? — с надеждой спросила Тина.

— Я не буду водку, — поспешно отказалась Ника из глубины воротника.

— Водки нет, — утешил их официант. Тина закатила выпуклые глаза и поправила цепочку. Парень заинтересованно проследил, куда та ниспадает, поблескивая.

— Вас как зовут, молодой человек? Витя? Очень хорошо. Витенька, мы понимаем, тяжелые времена, кризис. Вы уж нам помогите. Что имеется из крепкого, а то ведь закоченеем совсем, — Тина нежно оглядела тощего служителя удовольствий.

— Чемергес имеется, — Витя снова нацелил ручку в блокнот.

— Че… что?

— Ну, чача! Пятьдесят градусов. Вам сколько? Ника фыркнула в нагретый дыханием воротник. Сказала, глядя, как Тина округляет рот:

— А вот буду. Никогда не пила. Сто грамм мне вашего чемергеса.

— О! — все еще пританцовывая, Васька бухнулась на свой стул и вытерла лоб под буйными темными кудрями, — жарко как тут! И мне, мне выпить срочно, а еще сигареты есть у вас?

— Триста грамм чемергеса, — с готовностью застрочил в блокноте Витя, — и «Ватра». Пачку или три штуки?

— Какая «Ватра»? — удивилась Васька, — какой чемергес? Я тогда лучше «Опал» свой скурю. И вина мне, вина! Витя с сомнением оглядел щуплые васькины плечики под мохнатым длинным свитером, ниспадающим на ртутные черные лосины.

— Вы все не выпьете. Извиняюсь. Тина захлопнула папочку с меню и с интересом уставилась на него.

Ника и Васька тоже ждали объяснений.

— Мне стакан, — попробовала договориться Васька, — ну ой, фужер.

Или бокал. Что там у вас?

— Три литра, банка, — доложил Витя. Показал рукой на соседний столик. Там хохочущие дамы средних лет сидели вокруг полупустой трехлитровой банки с чем-то розовым.

— О боже, — слабым голосом сказала Васька, — а никак нельзя, чтоб графинчик там? Ника забыла о холоде и, старательно отворачиваясь, прижала ко рту ладонь, чтоб не захохотать вслух.

— Вам графинчик, — наставительно ответил Витя, — а куда девать два с половиной литра? Хотите если вина, договаривайтесь с соседями, возьмете напополам.

— На бздюм, — тихо сказала Тина в никино ухо, — Гонзик так говорит, про напополам. Та захихикала.

— Три чемергеса, — напомнил о себе Витя с убеждающими интонациями. Тина махнула рукой:

— Давайте. И три салатика. Горячего пока не надо. Витя оскорбленно задрал острый подбородок и ушел через волны знойной музыки. Ламбада, к удовольствию танцующих, повторялась и повторялась.

— Василина, ну расскажи про своего Криничку, — Ника подалась вперед, оперлась подбородком на руку.

— Ламбада же, — пискнула Васька, перебирая под столом полусапожками на острейших шпильках. Неумолимая Ника покачала отрицательно головой. Та смирилась и заблестела синими глазами, помахивая рукой давешнему кавалеру, который от дальнего столика тайком от собутыльниц салютовал ей рюмкой с чем-то мутно-желтым.

— Ой! Это все так романтично. Когда Надюха, ну помнишь, с американцами которая?

— Обсосанная вся?

— Да! Да. Она уехала, и девки прям с катушек сорвались. Писали. И я писала. И даже получила, семь, нет восемь писем! Ну, я переписываюсь, значит, а он такой, фотка и джип огромный красный, а еще дом! Зовут Фил. И тут мы все поехали на случку.

— Куда?

— Встреча так называется. У нас, значит. В Севастополе была. Чего вы ржете? Это жаргон, они же едут, из Америки, а тут мы. И ресторан, и три дня знакомиться. А до того все сдали деньги, чтоб поехать. И там билетики, в гостиницу и в ресторан. Я взяла туфли, те, с крокодилом, и три платья.

— Подожди, Фил твой, он тоже туда приехал?

— Какой Фил? А. Нет! Я не успела ему написать, это ж быстро все.

Та. Подумала, в другой раз и ему напишу. Если не уеду. Из полумрака выступил Витя с подносом и расставил тарелки с салатиками. Сунул в центр стола графин с желтой мутной жидкостью. И скрылся. Тина вытащила стеклянную пробку, поднесла к аристократическому носу и, нюхнув, закашлялась. Васька нетерпеливо тыкала в ее сторону рюмкой.

— Ну вот. Мы, значит, собрались, целое кодло баб, все в золоте, кольца, цепки. Шубы какие-то, прям боярыни, куда там. С чемоданами.