Ящик Пандоры - [107]

Шрифт
Интервал

Глава семнадцатая

Три недели спустя

Все уже было позади. Тридцать две бутылки водки, семнадцать бутылок сухого вина, пива – бессчетное количество, на кухне завалы целлофановых кульков, нещадный запах сигарет и помойного ведра, вокруг которого собралась настоящая свалка из обрывков старых газет, сигаретных пачек, окурков, фантиков от конфет, оберток от плавленых сырков, колбасных огрызков и прочей бытовой материи. Чтобы пройти к столу, Дарию приходилось преодолевать эту гору, и однажды, споткнувшись о какие-то коробки, он упал и пролежал в отходах сутки, пока его не привела в чувство Медея. Когда была трезвая или полутрезвая, она заходила к нему и даже пыталась организовать его быт, однако успеха – ноль-ноль и еще столько же нолей…

И вот в одно из утр, когда за окном уже прошел первый снежок (о, славное времечко детства!), к Дарию явилась Она – но без своего жезла (стальной с синим отливом косы), наоборот, красивая, с золотой коронкой в зубах, в платьице небесного цвета и в туфельках, каблучки которых искрились чистыми алмазами… Она взяла его за руку и повела. Они шли между пахнущих смолами елочек и сосенок, мимо освещенных солнцем песчаных откосов, с которых свешивались кусты сирени, шли по дороге, выложенной брусчаткой из изумрудов и рубиновых камней, ведущей в низину, – необъятную глазом, покрытую ровным успокоительным светом, который пьянил душу и заставлял ускорять шаг… И два цвета господствовали в ней – кадмий желтый и кобальт зеленый – желтизна повенчалась с темной прозеленью. Райский газон с пышными грядами тополей или каких-то других дерев с разноцветной иллюминацией и пышное, как бы из детства, разнотравье… И когда они уже спускались в сказочную туманно-лиловую лощину, Она сказала: «Тебе незачем дальше идти, и хотя ты ходячий труп, обмылок хозяйственного мыла, издержка физиологии, но не бойся, больно не будет… Сейчас мы полетим…» И верно: вдруг перед его ногами возникла пропасть, в которой тугими клубками шевелились тысячи, миллионы, миллиарды, триллионы, биллионы змей – гадюк, удавов, черных мамб, щитомордников, бушмейстеров, касквелл, гюрз, кобр и, разумеется, медянок, коих в том месте, откуда он родом, было так много, так много… Еще в детстве он босиком бежал по сжатой пожне и наступил на золотистое тельце медянки, но она проспала и не успела вонзиться… Отвлечение… Сонное, то есть во сне, в том самом, в котором Она вела его к концу. И когда страх заполнил его до последней метахондрии, и когда каждый нейрон стал этому противиться и даже каждый нереализованный (в мошонке) сперматозоид взвыл от страха, Дарий сказал Ей: «Да пошла бы ты на Артефакт… Белая горячка не для меня, мерси, мадам, я возвращаюсь к мольберту…» И то, что для него было мимолетным путешествием в солнечном песчано-зеленом мире, для Медеи и врачей, которых она вызвала, продолжалось два с половиной часа с небольшим, что, впрочем, для вечности не имеет никакого значения… Пока везли в больницу, пока поднимали на лифте в реанимацию, пока с помощью электрошока приводили в чувство, пока то да се – вот и конец помутнению, и да здравствует белый свет и люди в белых халатах. Даже хирург Кальва, не имеющий прямого отношения к его вызволениею из клинической смерти, зашел его проведать и более того – пощупал пульс, после чего твердо заверил, что он, Дарий, будет жить еще сто лет, вот только надо постараться исключить то, избегать этого, не пользоваться тем-то и тем… Заодно, пользуясь случаем, Кальва осмотрел его Артефакт, как же, ему интересен процесс реабилитации… И остался доволен. «С этим все в порядке, – сказал хирург, – но злоупотреблять не след…» Ночью, после множества уколов и баснословного количества таблеток, он спал убойным сном. Днем – капельница, две литровые колбы… Четыре часа… А как иначе можно выгнать из его падшего тела всю накопившуюся за годы превсяческую гадость?

В один из дней в палату зашел Арон Перельмутер, полусумасшедший психиатр, который когда-то освидетельствовал его Пандору на предмет пиромании. Постарел, виски́ белее унитаза, под глазами озерца цвета горчичников и индюшачья шея… Ну что такой спец может сказать новенького? Даже все анекдоты вылетели из его некогда рыжей головы. Ну поднял он Дария с кровати, ну заставил пройти до дверей и вернуться, велел указательным пальцем достать кончик носа, затем, усадив на край кровати, стал обстукивать резиновым молоточком колени. Полная ахинея, древние, как Шумерское царство, методы… Впрочем, одну золотую мысль он все же родил: «Дорогой мой, надо вовремя опохмеляться, тогда не будет никакой белой горячки… Вы здоровы, как синантроп, вот только нервишки напоминают мокрую промокашку… И не бойтесь кончины… Умереть – значит, перестать умирать… И поверьте, это не я придумал, так сказал один мудила, у которого тоже были не все дома…»

И первое, о чем спросил художник пришедшую проведать Медею, касалось Найды и Шока – живы ли они, накормлены ли, ой-ой-ой… Слава тебе Господи, существуют, но только скучают, и Найда дважды от тоски падала в обморок, да и Шок тоже хорош, вместо ванночки ходил в тапочки Дария… Да все прекрасно, все замечательно, и даже, если о Пандоре ни слуху, ни духу, все равно мир в равновесии, и глаз начинает подмечать в нем кое-какие краски…


Еще от автора Александр Степанович Ольбик
Падение «черного берета»

Каково это — сменить милицейскую форму на лагерную робу? Быть ментом — и угодить за решетку? Путь из ОМОНа в «зону» очень короткий, если тебя умело подставили. Зато обратно дорога закрыта. А если еще не хватило сил все выдержать и пришлось бежать…К прошлому возврата нет. Спасения нужно искать у тех, кто сильнее. У бандитов. Но и у них идет война — между собой. И снова нужно ввязаться в драку — страшную, смертельно опасную, только теперь уже драться предстоит на другой стороне…


Дублет из коллекции Бонвивана

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Однократка

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Схватка

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Ностальгические хроники (сборник интервью)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Дикие пчелы на солнечном берегу

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Кенар и вьюга

В сборник произведений современного румынского писателя Иоана Григореску (р. 1930) вошли рассказы об антифашистском движении Сопротивления в Румынии и о сегодняшних трудовых буднях.


Брошенная лодка

«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…


Я уйду с рассветом

Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.


С высоты птичьего полета

1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.