Ярослав Гашек - [9]

Писатель справедливо оценил балканскую политику Австро-Венгрии как стремление немецкого империализма к порабощению юго-западных славян. Есть основания полагать, что уже и в 1908 году, когда аннексия Австро-Венгрией Боснии и Герцеговины едва не привела к войне, сатирик начал понимать, что проявления немецкого шовинизма характерны для Германии, а империалистическая австрийская политика стимулируется Берлином.

Одновременно с «Ослиной историей» публикуется уничтожающая сатира на немецкий империализм и шовинизм под заглавием «Немецкое неистовство» (Furor teutonikus). В нем иносказательно осуждается немецкий гнет над чехами, а прямо и непосредственно — жестокость, проявленная немцами при подавлении в Китае народного антиимпериалистического восстания 1900 года. Насмешка Гашека над лицемерной болтовней колонизаторов любых мастей, которые и в те времена, как и сегодня, рассказывали сказки о своей мнимой культурной и цивилизаторской миссии в колониях, продолжает оставаться злободневной и сейчас.

В ряде рассказов сатирик пародирует конкретные проявления шовинизма. Венские немцы привлекают уголовников к участию в погромах чехов («Как... отстаивали немецкий характер Вены»). Особенно остроумно изображаются ухищрения австрийской администрации превратить при переписи чехов в немцев и тем доказать их меньшинство в нескольких чешских областях («Разговорная речь»). Примеры вздорного и тупого немецкого шовинизма описаны в рассказах «Немецкие астрономы» и «Адель Томас — немецкая учительница» и др. Высмеивал сатирик и омадьяривание словаков венграми («Как Юра Огарко стал венгром», «Исправный учитель»). Но ненависть Гашека к немецким шовинистам не распространялась ни на немцев-тружеников, ни на трудящихся других национальностей — в этом сказывается его истинный интернационализм.

Угнетение в Австрии славян, итальянцев и народов других национальностей вызвало естественный отпор со стороны угнетенных. Гашек проницательно оценивал значение национально-освободительной борьбы: в рассказе «Изменническая афера в Хорватии» и других он сочувственно рисует мятежных хорватов и итальянцев и, как всегда, уничтожающе-насмешливо — австрийскую администрацию с ее слепой злобой и тупой жестокостью.

Естественно, что писатель не мог не задумываться над тем, что и как нужно сделать, чтобы оградить человечество от страшных последствий милитаризма — опустошительных и истребительных войн и того отупения и озверения, которые вырабатывала в людях военная служба, готовившая узаконенных убийц. Прямое выражение его оценок милитаризма и путей борьбы с ним содержится в фельетоне «Назарены» (1908)[7]. В нем он описывает судебные преследования и жестокие наказания членов секты Назарен за отказ от службы в армии. Фельетон о Назаренах был для писателя только поводом, чтобы высказать свои мысли о войне и военной службе. В речи одного из участников съезда венгерских Назарен (очевидно, сочиненной самим Гашеком) выявляется роль армии как орудия, предназначенного столько же для подавления революционных выступлений народа, сколько и для войны. Разоблачается и высмеивается лицемерие служителей церкви, которые охарактеризованы как прислужники эксплуататорского государства. Особого внимания заслуживает в обращении к солдатам призыв при удобном случае сложить оружие. Это почти идея пораженчества, может быть, не высказанная полностью из-за цензурных условий.

Из иронических замечаний Гашека по поводу содействия церковнослужителей человеконенавистнической военной политике государства впоследствии возникнут его гневные обличения церкви и духовенства в «Похождениях бравого солдата Швейка...» и великолепная по своей сатирической силе фигура фельдкурата Отто Каца.

В маленьком, на полторы странички, рассказе «Случай с солдатом Свободой и таксой Чора» превосходно показано, до какой степени унижены офицерские денщики и как они в конце концов совершенно тупеют под действием ругани и колотушек. Солдат Свобода — впервые появившийся в рассказах писателя образ денщика. Острота коллизий, достигаемая благодаря изображению постоянного общения солдата с военачальниками всевозможных чинов и рангов, естественно подсказала Гашеку удачный выбор такой роли в будущем для Швейка.

Атакуя милитаризм с разных сторон, сатирик обнажал его бесчеловечность и в самых существенных, и в частных проявлениях. Рассказ «В заброшенной уборной» — ядовитая насмешка над эстетизацией милитаризма. Мысль о несовместимости таких понятий, как «эстетика» и «милитаризм», проводится в рассказе «Природа и наука в их отношении к обозу», где показано, насколько чуждо военным австрийской армии само понятие прекрасного, насколько военный обиход вытравил из них малейшую способность к поэтическому чувству, как они грубы и пошлы.

После широкого обобщенно-гротескного осуждения милитаризма в его наиболее наглядной форме — военной службе Гашек художественно исследовал проявления милитаризма, его связи с различными областями общественной жизни и т.д.

В 1911 году, с 22 мая по 28 июля, в юмористических журналах «Карикатуры» и «Шутник» было напечатано пять рассказов