Японские сказания о войнах и мятежах - [45]
К государю сначала призвали Тамэёси и спросили о плане сражения. Он отвечал так же, как и раньше в разговоре с Норинагой — что, дескать, об этом нужно говорить с Тамэтомо. Тогда призвали Тамэтомо, и он вошёл с луком под мышкой, видом своим выделяясь среди прочих. Выглядел он точь-в-точь как Тохати Бисямон[201]. Так страшно он выглядел, что все вокруг расступались. Войдя, он занял место, с которого только что ушёл его отец. Всем видом он выказывал бесстрашие. Левый министр спросил его:
— Каков твой план сражения?
А он отвечал:
— С малых лет жил я в Девяти землях и сражался более чем в двадцати больших битвах. Как я знаю из опыта прошлых сражений, чтобы обратить противника в бегство и победить, ничего нет лучше, чем ночное нападение! Сегодня среди ночи, пока не рассвело, я, Тамэтомо, выступлю и подойду к дворцу Такамацу — с трёх сторон пустим огонь, а с четвёртой нападём, тогда тех, кто будет спасаться от огня, мы будем поражать стрелами, а кто будет спасаться от стрел — тех не минует огонь. Так мы справимся и с Ёситомо — пущу ему стрелу в незащищённое шлемом место и уложу его. А Киёмори и прочие — никудышние стрелки, что они нам сделают? Нынешнего государя постараются увезти куда-нибудь, тогда я, Тамэтомо, пущу в Паланкин Феникса[202] стрелу, носильщики в ужасе бросят его и разбегутся, а мы перевезём государя сюда, в этот дворец, заставим отречься от престола, вы примете титул государя — нет никаких сомнений, что у нас всё получится! — высказался Тамэтомо, но государь-инок возразил:
— Очень груб твой план, Тамэтомо. Нет в нём мудрости. Мальчишеские выходки. Все эти ночные вылазки хороши, когда сражаются по десять-двадцать воинов, а когда прежний государь отвоёвывает страну у правящего государя, не думаю, что стоит устраивать ночное нападение. У меня мало войска, и нет никого, чтоб пришёл на подмогу, если нападём на превосходящие силы. Нынче ночью надо ждать. Призвал я монахов из Южной столицы. Завтра подойдёт братия под командой Синдзицу и Гэндзицу, подойдут войска из Ёсино и Тоцукава — те, кто мечет стрелы по прямой на три тё[203], а навесом — на восемь тё, а всего — больше тысячи, нынешней ночью они зайдут в поместье Фукэ повидать господина Тададзанэ[204] и к часу Дракона[205] будут здесь. Вот подождём их всех, а там уж пойдёшь на дворец Такамацу. Да и ещё завтра должны подойти те, кто служат при моём дворе, сановники и придворные. Тем, кто не придёт, вынесем приговор о смертной казни. Двоим-троим отрубим головы — пусть тогда остальные посмеют не явиться! А ты, Тамэтомо, нынче ночью хорошо охраняй этот дворец! — так изволил сказать государь-инок, и Тамэтомо встал и вышел вперёд:
— До утра вы хотите подождать, чтоб враг увидал наши силы? А подумали вы, как вести сражение? В совершенстве познал искусство войны Ёситомо! И вы хотите подождать прихода Синдзицу и Гэндзицу? Как будет досадно, если нынче нападут враги и застанут ваших воинов врасплох! — проговорил Тамэтомо и вышел. А по всей столице знать и беднота, высокородные и низкорождённые бранились: «Нынче ночью готовится битва! Что же это делается?» — ив растерянности не находили себе места.
Затворившиеся во дворце Тоба вассалы покойного государя-инока — военачальник Правой дворцовой охраны князь Киннори, государственный советник князь Фудзивара-но Мицуёри и младший чиновник Левой канцелярии Акитоки прослышали о том, что творится, и изливали печаль:
— С восьмого дня на востоке показалась звезда-метла, а ещё Холм Полководца — Сёгундзука — гудел и сотрясался[206]. Небесные и земные знамения указывают, и предсказания говорят нам, что ждут нас нелёгкие испытания.
Князь Киннори, князь Фудзивара-но Мицуёри и младший чиновник Левой канцелярии Акитоки изливали печаль: «С восьмого дня на востоке показалась звезда-метла, а ещё Холм Полководца гудел и сотрясался. Небесные и земные знамения указывают, и предсказания говорят нам, что ждут нас нелёгкие испытания!»
К Новому государю-иноку во множестве собираются войска. И Левый министр приказал: «Пусть соберутся все сановники и придворные, а кто не явится — будет предан смерти!», — наверное, нас тоже приговорят, если не пойдём. Поговаривают: «На дворец нападут, и столицу выжгут!» Как досадно, ведь всего десять дней минуло с тех пор, как упокоился Первый государь-инок — и творятся такие дела! Ни у нынешнего государя, ни у государя-инока не должно бы быть иных забот, кроме как печься о загробном просветлении покойного и во спасение его души творить добрые дела — а Тамэтомо говорит: «Окружить дворец Такамацу, пустить огонь и напасть, а как государь станет уезжать оттуда — стрелять по паланкину!» — как же может быть спокоен государь? Что же делается в этом мире? Великое святилище Исэ[207] по обету защищает сто государей. Как печально, что закон государей может угаснуть сейчас, когда до сотни ещё остаётся двадцать шесть правлений! Но всё же, если рассудить хорошенько, то ведь наша страна — страна богов! Вечно теченье потока Мимосусо
