Японские сказания о войнах и мятежах - [46]

, уже семьдесят четыре государя наследовали Солнцу без перерыва. С тех пор как в старину, при государе Суйдзин, установили святилища для почитания богов небесных и богов земных, часто и во множестве проводятся обряды, посвящённые божествам[209], и управление страной заключается именно в них. Знаем мы, что божества хранят государя и ночью и днём — разве могут случиться беды? И сверх того, благодаря Высокорождённому принцу[210], что участвовал в управлении страной в правление государыни Суйко, покарал изменника Мория и распространял буддийский Закон, почитание будд и поклонение сутрам не прекращается и поныне. При государях-иноках Сиракава и Тоба повсеместно чествовали богов и искренне почитали Закон будды. Половина земель и уездов была приписана к святилищам богов, и во множестве дарили земли и поместья Будде и монашеской общине. Буддийское учение распространилось в шестнадцати великих и в пятистах средних царствах[211]. А потому и боги стали охранять нашу страну[212]. Разве могут Три сокровища[213] забыть о нашей стране? А ещё — эта столица появилась в правление государя Камму, когда он перенёс столицу из Нагаока сюда в двадцать второй день десятой луны тринадцатого года Длящихся Лет — Энряку[214]. И даже когда бывший государь Хэйдзэй учинил смуту[215], она не дошла до столицы. И с тех пор сменилось двадцать семь правлений, и триста сорок восемь лет сменялись вёсны и осени. В годы Продолжения Мира — Дзёхэй Масакадо учинил мятеж[216], а в годы Тэнгё — Небесной Радости — Сумитомо пошёл против воли государя. В годы Тэнги — Небесной Услады — Тэнги Садатоо и Мунэтоо воевали в краю Осю[217]. Мятежники то захватывали по восемь земель и воевали по восемь лет, а то сражались всеми силами края Осю двенадцать лет[218] — но это всё было в провинциях, а в столице волнений не было. Разве может кто-то уничтожить эту столицу? Разве найдутся такие, что смогут взволновать нашу страну? На юге — Гора Мужей, где воплотился бодхисаттва Хатиман[219]. На севере — Великий бог святилища Камо, охраняющий Замок Феникса[220]. У Врат Демонов — Царь горы Хиёси[221]. При государевом дворе находится бог Тэмман из святилища Тэндзин[222]. И помимо них — божества храмов Мацуноо, Хирано, Инари, Гион, Сумиёси, Касуга, Хиросэ, Тацута, крыши которых простираются одна от другой, хранят государев дворец, сменяя друг друга. Не оскудевают приношения в храмы, и светлеют вязы[223]. И если вассал поднимет мятеж — разве не помогут государю божества? — так от всей души говорили они.

12. О том, как государь переехал во дворец на Третьем проспекте, и о том, как собирались государевы войска.

Государев дворец Такамацу был тесен и защищать его было неудобно, а потому в час Зайца[224] одиннадцатого дня седьмой луны первого года Хогэн государь изволил тайно переехать во дворец на Третьем проспекте. Государь отбыл в паланкине, и в паланкин поместили Божественную яшму и Драгоценный меч. Сопровождали государя канцлер Тадамити, Средний министр князь Санэёси, военачальник Левой охраны дворцовых ворот Мотодзанэ, военачальник Правой охраны дворцовых ворот Кинъёси, средние военачальники государевой охраны Кинтика и Санэсада, Вступивший на Путь младший советник Синдзэй, толкователь канонов при наследном принце Тосинори, младший чиновник Судебного ведомства Саданори, старший чиновник Дворцового ведомства Суэиэ, глава управления тонэри[225] Иэюки, правитель земли Кадзуса Сигэиэ, правитель земли Этиго Нобутоси, правитель земли Эттю Масатоси, старший чиновник Ведомства Упорядочения и Установлений Масаёри и старший писарь Моронари. Сопровождавших их воинов мы не указываем.

Во дворце Ёситомо стал среди воинов, раскрыл алый веер с восходящим солнцем на нём и с великой радостью возгласил:

— Какое счастье, что мы родились не напрасно и можем участвовать в этом деле! Биться за государя — совсем не то, что сражаться в частных стычках! Ныне, получив государев приказ, усмирим врагов государя, получим награды и прославим свой род! Так покажем же своё искусство, забудем о самой жизни своей — и тем вознесём своё имя в будущих поколениях и передадим награды потомкам!

А перед тем призвали Ёситомо пред государевы очи, и он явился — в кафтане-хитатарэ красной парчи, в шапке-эбоси, с защитной пластиной-ваидатэ, препоясанный большим мечом, с луком и стрелами под мышкой. Через Вступившего на Путь младшего советника Синдзэя его спросили, как он намерен вести сражение, и Ёситомо отвечал:

— В воинском деле есть множество способов, но нет лучше, чем ночная атака, чтобы разом погнать врага! Тем более что идёт братия из Ёсино и Тоцукава под началом верных Левому министру Синдзицу и Гэндзицу — более тысячи воинов, что стреляют по прямой на три тё, а навесом — на восемь, да со щитами, на которые набиты железные листы, и везут много прочего снаряжения. Слыхал я, что нынче ночью зайдут они к господину Тададзанэ, а к дворцу Нового государя-инока подойдут к часу Зайца или Дракона[226]. Мой младший брат Тамэтомо — сильный и отважный воин. Дождавшись монахов из Ёсино и из Нара, Тамэтомо построит братию и нападёт на этот дворец. Тогда на него нападай хоть с десятком тысяч — от их стрел не уйдёшь. Хоть набей листы железа на щиты — этим их не остановишь. Да и если ждать до завтра — воины устанут и будут податливы в битве. Поэтому надо поскорее решиться и начать сражение. Оставим Киёмори с его воинами охранять этот дворец, а я, Ёситомо, поведу нападающих, не медля направимся туда, опередим их и решим исход битвы!