Японские сказания о войнах и мятежах - [42]

В десятый день летописец Мороцунэ передал с посланцем высочайший приказ господину Левому министру из Удзи, а тот на словах ответил лишь: «Следовало направить ко мне Тадамасу и Ёринори!» На следующий одиннадцатый день Левого министра должны были отправлять в ссылку. Как спустилась ночь, Новый государь-инок из усадьбы Танака переехал в Сиракава, в усадьбу сайин[180] — принцессы, что раньше служила богам в храме Камо, и никто об этом не ведал. Лишь оповестили о высочайшем посещении сайин. А вместе с ним были управляющий Левой стороной столицы князь Норинага, исполнявший должность Правого конюшего Санэкиё, бывший правитель земли Ямасиро Ёрискэ и военачальник Левой привратной стражи пятого ранга Тайра-но Иэхиро.

7. О том, как новый государь-инок призвал Тамэёси.

Людей у государя-инока не хватало, а потому, перебравшись во дворец Сиракава, он тем же вечером призвал к себе Судью с Шестого проспекта Тамэёси, но тот, хоть раньше и говорил, что непременно явится, вдруг вроде бы передумал и выказывал нерешительность. Тогда князь Норинага отправился к Тамэёси в его усадьбу на перекрёстке Шестого проспекта и Хорикава, чтобы привести его, и Судья сказал ему:

— Я, Тамэёси, хоть и охранял государя с давних пор, сам лишь дважды участвовал в настоящем деле. Один раз, когда мне было четырнадцать лет, когда убили Ёсиакиру, а мой дядя, правитель Мино Ёсицуна стал государевым врагом и оборонялся на горе Кога в земле Оми, мне приказали выбить его оттуда. Во исполнение высочайшего повеления я напал, войско его разбежалось, сыновья — покончили с собой, а сам Ёсицуна принял постриг и тем лишил себя звания воина, я захватил его и привёл. Другой раз был, когда мне исполнилось восемнадцать. Братия Южной столицы[181] напала на Святую гору Хиэй, тогда я поднял десяток тысяч воинов, по высочайшему повелению поспешил на гору Курико и заставил их повернуть вспять. Вот эти два дела. А в прочих случаях, во время бесчинств в разных землях и разных местах, на усмирение я посылал подчинённых, и потому на пути сражений особого опыта я не имею и ничего советовать не могу. В Японии и раньше и сейчас множество тех, кто владеет луком и стрелами и искусен с рубящим оружием, но лучше других — мои сыновья. Из них наследник мой, Ёситомо, пока рос в землях Бандо, в совершенстве превзошёл путь лука и стрел, и кроме того, те, что ему служат, — все сплошь воины из края Канто. Он ныне призван во дворец и охраняет государя. Есть у меня множество других сыновей, но ни одного такого, чтоб можно было назначить военачальником. А ещё есть восьмой сын, Тамэтомо, что вырос в Девяти землях[182] и не совсем несведущ на пути лука и стрел. В этом году ему сравнялось семнадцать-восемнадцать, он смел и силён, и хвалится: «Не уступлю и самому Ёситомо!» Этот Тамэтомо — прирождённый стрелок, левая рука, что держит лук, у него на четыре суна длиннее правой, к тому же и лук больше обычного, и стрелы у него не в пример длиннее, чем у других. Был он буйного нрава, а потому оставил я его жить в Отонасигавара в земле Бунго, что в краю Цукуси[183], под присмотром наместника земли Овари Иэто. Там он решил подчинить тех, кто не выполнял распоряжения властей. В десятую луну, когда ему было тринадцать, он начал сражаться, к третьей луне того года, когда ему исполнилось пятнадцать, он уже побывал больше чем в двадцати больших битвах, и в умении взять крепость или одержать победу над врагом ему не было равных. Ныне уж шесть лет тому, как за три года он усмирил Девять земель и без приказа свыше стал военачальником, усмиряющим злодеев. Но из-за буйного нрава Тамэтомо нынче я, Тамэёси, лишился должности[184]. Это как раз так совпало с нынешними событиями. Назначьте командовать Тамэтомо вместо меня. Призовите его и назначьте военачальником, усмиряющим злодеев. Я попробую объяснить, почему я отказываюсь быть военачальником в этот раз. У меня есть множество доспехов, что достались мне от предков, я ими очень дорожу, берегу от пыли и охраняю днём и ночью — это Цукикадзу — «Луны», Хикадзу — «Дни», Гэнта-га убугину — «Пелёнки Гэнта»[185], Усуганэ — «Тонкие пластины», Хидзамару — «(Защищающий до) колен», Хатирю — «Восемь драконов», Омодака — «Стрелолист» и Татэнаси — «Вместо щита» — и вот приснилось мне, что налетел ветер и эти восемь доспехов разлетелись на все четыре стороны. Этот сон очень устрашил меня, — так говорил Тамэёси, а князь Норинага настаивал:

— Да перестаньте, не всё так страшно! Страшным был сон ваш, да наяву случаются вещи и пострашнее. Во сне потеряли доспехи — так можете потерять и на самом деле. Поезжайте к государю-иноку, сами ему обо всём расскажете. Разве можно отговариваться, когда призывает государь! — так подначивал он его, и тот, сказав: «Да, и правда, непочтительно это!» — с сыновьями отправился к государю-иноку. Под его рукой тогда было шестеро сыновей — четвёртый сын, младший военачальник Левой привратной стражи Сиро Ёриката, пятый сын, чиновник Ведомства упорядочений и установлений Ёринака, шестой сын, Тамэмунэ, седьмой сын, Тамэнари, восьмой сын, Тамэтомо, и девятый сын, Тамэнака. Вот с этими шестью сыновьями он и прибыл в Сиракава. Ему были пожалованы поместья Аояги в земле Мино и Иба в земле Оми. А сверх того, дарована была ему должность судьи при дворе государя-инока. Было сказано: «Будешь служить в почётной верхней части Северной охраны дворца. Твой сын, Ёриката, будет курандо!» Сыну Иэхиро, которого звали Ясухиро, было сказано так же. А ещё в Северной охране служили Иэнага, Моромицу и Ёрисукэ