Японские дневники [с 27 мая по 1 июля 1903 г.] - [10]

В. Н. Ламздорф. 1902 г.

31 мая <13 июня>

Сейчас возвратились из дворца, где представлялись и завтракали у императора[27]. По приказанию государя передал японскому императору поклон и выражение искренних чувств дружбы и добрых соседских отношений.

Он подал мне руку. Первое впечатление неблагоприятно. Некрасив, мешковат. Лицом несколько напоминает покойного Черняева[28]. Но вглядевшись ближе и пристально в глаза этого замечательного человека, который займет в истории Японии выдающееся место, понимаешь, что у этого правителя огромный характер, высокий разум, смелость и привычка к большой власти. Глаза производят впечатление: глубокие, неподвижные, блестящие… Но застенчив и не имеет привычки к приемам.

Император на приеме сказал мне через переводчика: «Надо надеяться, что теперь, когда великая железная дорога оканчивается, сношения между двумя государствами станут, к их взаимной выгоде, более частыми». Спросил о здоровье его величества нашего государя и где его ныне резиденция. При прощании вторично подал руку. Представил ему всех чинов свиты, в числе генералов: Соллогуба, Вогака; полковников: Бернова и Кнорринга; подполковников: Илинского и Сиверса; ротмистра барона Сакена, врачей: Дейкуна и Пясецкого[29],

прапорщика милиции Торчинова. При представлении присутствовал наш посланник барон Розен с чинами миссии.

После отправились для представления императрице[30]. Маленькая, довольно изящная, немолодая женщина, в белом атласном платье, с небольшим числом украшений, приняла нас очень любезно. За нею стояли две статс-дамы и внимательно наблюдали за всеми и за всем. Опять через переводчика после установленных трех поклонов подходили к руке, целовали ее. Мне пришлось целовать руку три раза.

Прежде всего императрица спросила о здоровье нашей государыни Александры Федоровны[31] и ее августейших детей. Где живут? Где теперь находится государыня-мать? Где теперь великий князь Борис[32]? Спросила также о нашем путешествии. Не устали ли? Говорила еле слышным голосом. Видимо, конфузилась. Но каждому стремилась сказать несколько слов.

В ожидании приема у императора познакомился со старшими государственными и придворными чинами, приглашенными вместе с нами к императорскому завтраку. Отмечу следующих: 1) Министр-президент генерал граф Кацура[33] (бывший военный министр). Успел переговорить с ним по многим пунктам привезенной мне Вогаком программы. Относится сочувственно к необходимости установить определенные с Россиею отношения. Сознает, что многим державам выгодно ссорить Россию с Япониею. Говорил, что император и в правящих кругах иначе смотрят на дело, чем пресса и горячие головы. Армия, сказал Кацура, не хочет войны с Россиею. Не хочет войны и народ, ибо это было бы разорением страны.

Я успел ему, между прочим, сказать, что мы в Манчжурии принесли такие жертвы, что имеем право на преобладающую в ней роль. 2) Маршал Ямагата[34], член Верховного военного совета, был министром-президентом. Начальствовал одною из армий в войне с Китаем. Стар, но еще бодр. Говорил о дружественных отношениях в Печили между русскими и японскими войсками. 3) Начальник Главного Штаба маршал маркиз Ояма[35]. Старый, обрюзглый. Похож на скопца. Старого направления. 4) Военный министр генерал-лейт<енант> Тераучи[36]. Очень симпатичное производит впечатление. Энергичное, нервное лицо. Я знал его в 1884 году на больших маневрах во Франции (бассейн Луары, 17-й корпус Леваля[37]). Правая рука не действует от раны, полученной во время гражданских войн. Смотрит на военное дело трезво и по-европейски. Сторонник соглашения с русскими. 5) Министр иностранных дел барон Комура[38], бывший в Петербурге, хотя и недолго, посланником. Встретились как старые знакомые. Он в 1900 году был у меня в Мисхоре, когда откланивался государю по случаю назначения в Пекин.

Рядом со мною сидел двоюродный брат императора принц Фусими — начальник 1-й дивизии. Интеллигентное лицо. Спокойные манеры. Несколько говорит по-французски. Успел и с ним сказать несколько слов о необходимости более спокойного отношения к нашим делам на Дальнем Востоке. Во время завтрака император несколько раз обращался ко мне с вопросами о путешествии. Особенно интересовал его вопрос о том, во сколько дней, с окончанием постройки дороги, можно будет приехать из Петербурга в Токио? Спрашивал про проезд морем. Благодарил за заботы и внимание к японским офицерам в Петербурге. Он много говорил с Фусими. Несколько раз негромко смеялся, голос властный, но не громкий. После завтрака, подозвав меня к себе, император удостоил довольно продолжительною беседою. Прежде всего он сказал:

— Прошу Вас передать государю мои чувства искреннего к нему расположения и симпатии.

— Много слышал через Мурата[39] о том, какой хороший прием находят в России японские офицеры. Прошу Вас об этом и на будущее время.

— Что Вы увидите в Токио?

— Сколько пробудете дней? Мало. Желательно, чтобы Вы лучше ознакомились с нашею страною.

Ответил:

— Достаточно, чтобы укрепить мои симпатии и к стране, и к ее обитателям.

— Очень, очень нужно, чтобы мы и русские чаще видели друг друга.