Я видел, как живет Италия - [80]

Среди 18 тысяч желающих OVS распределила 75 тысяч гектаров отчужденной и 10 тысяч гектаров закупленной земли. 36 тысяч гектаров ранее пустовавшей земли уже распахано и засеяно, 32 тысячи гектаров орошено, 8 тысяч гектаров подготовлено под огороды и сады. На 5 тысячах гектаров посажено 17 миллионов растений, из которых полтора миллиона предназначено для укрепления земли и предотвращения эрозии. Здесь занимаются всем: артезианскими колодцами, канализацией, электрификацией, искусственными прудами.

54 кооператива насчитывают 6 тысяч членов. 1200 различных курсов посещает 35 тысяч человек — мужчины и женщины. Созданы ремесленные школы, библиотеки, комнаты отдыха, церкви, школы для детей, рестораны-закусочные, две сыроварни, две маслобойни, магазины, склады, гаражи, два государственных сельскохозяйственных института. Все — от альфы до омеги.

Меня заверили, что цифры эти внушительны. Тем лучше, потому что лично я с трудом отличаю миллион от миллиарда. Мне известно лишь, что изобретением нуля человечество обязано какому-то индусу— и все. Короче говоря, в Силе воля и труд людей заметно изменили условия их жизни. 18 тысяч нуждающихся семей обрели кров и участок земли для обработки. 18 тысяч семей, которые произведут продукты питания для других. Каковы бы ни были потраченные средства, такая игра стоит свеч.

Я понимаю, что заставляет наших хозяев улыбаться. Очень уж приятно видеть дерево, приносящее плоды. Д’А. восклицает:

— Здесь не было ничего, даже дороги. Все это дело наших рук: и деревня, и вода, и электричество, и поля, даже население, если позволительно так выразиться, даже пруд.

В другом месте шофер восклицает:

— А помните, signore, какие здесь были раньше заросли кустарника? Надо иметь хорошую память и способность ориентироваться, чтобы разыскать теперь этот прежде заброшенный угол.

Разговор зашел о торговом ряде во вновь построенной деревне. Но мои спутники ненасытны.

— Мы с нетерпением ожидаем нового закона о дополнительном отчуждении земли. У нас пятьсот тысяч заявок на участки. Сумей мы пристроить хотя бы еще сто тысяч семей, это уже было бы неплохо.

После последнего закона все время приходилось поторапливаться. Полгода ушло на то, чтобы завершить отчуждение земель. По счастью, вся переданная в OVS площадь размером в 32 тысячи гектаров принадлежала одному владельцу. Но зато старые описи имущества оказались весьма приблизительными. Прежде чем перейти к формальностям, пришлось заново произвести обмер и восстановить истину. В этой борьбе с латифундистами, которые постоянно вставляют палки в колеса, днем и ночью принимает участие целая армия служащих. Попытаемся взглянуть на вещи объективно. Возможно, не все ее солдаты — фанатики реформы. Но в подобных случаях спортивный азарт вполне заменяет упорство идеалиста.

Разумеется, не обошлось и без споров политического характера. Когда я высказываю сомнение относительно искренности Христианско-демократической партии, предложившей закон об отчуждении земель, со мной не спорят — действительно, подтверждают наши спутники, он был предложен в пропагандистских целях ради того, чтобы опередить коммунистов.

Opera Valorizzazione per la Sila подумала и о туризме. Высокогорное плато Калабрии — идеальная цель для непоседливых. Воздух тут чист и свеж, возможности для прогулок неисчерпаемые. OVS построила пансион для автомобилистов, доверив управление им супружеской чете, которая живет в доме почти даром, но обязана держать его круглый год открытым для приезжих. Плата тут до смешного низка по сравнению с принятой в Италии. Здесь хорошо кормят, обеспечивают превосходными постелями и удобствами. Впрочем, все номера забронированы на полгода вперед. Единственное неудобство: пансион далеко и в стороне от проезжих дорог… Мы посетили пункты, в которых намечено построить другие пансионы, большие и маленькие, а также площадку будущего аэродрома. Мне кажется, Калабрия всегда будет страдать от своего географического положения. До последнего времени побережье Тирренского моря посещали хоть те туристы, которые направлялись в Сицилию, новые же морские маршруты решительно его обходят. В дальнейшем обиженный судьбою Юг окажется еще больше в стороне от торговых перевозок и пассажирского движения. Таково основное возражение, приходящее мне в голову всякий раз, когда кто-нибудь из итальянцев с заразительной восторженностью латинян расписывает «неограниченные», до сих пор не использованные возможности Юга.

Прежде чем снова спуститься в пышущее жаром пекло долины, гиды угощают нас сюрпризом — показывают школу выделки восточных (вот именно!) ковров, организованную OVS в Сан-Джованни-ин-Фьоре. Возглавляют школу специалисты-ковровщики, чета армян, которая когда-то осела в Бари; OVS вернула их к старой профессии. Они чувствуют себя до известной степени одинокими в этом чужом для них, украшенном цветами селе со столь благозвучным названием Сан-Джованни. Не знаю, где достают они шерсть и краски, чтобы воспроизводить традиционный рисунок и колорит восточных ковров. Но так или иначе, ковры, вытканные руками местных девушек, ничем не отличаются от ковров из Тавриза, Шираза и других зарекомендовавших себя мест. Конечно, нельзя не упомянуть о том, что в Сан-Джованни ткацкое искусство имеет и свои давние традиции, которые передавались «от матери к дочери». Увидев калабрийские шали, Лилла потеряла голову; впрочем, она была не прочь увезти с собой и ковер, но габариты Пафнутия заставили ее образумиться.