Фонари зажглись сразу все одновременно. Но было еще светло, и их отражение терялось на мокром асфальте, обмытом весенним дождем и последним снегом. Люди суетились возле больших магазинов. За окнами домов угадывались опустевшие квартиры: каждый хотел воспользоваться субботним вечером, а иные уезжали на уик-энд за город.
Однако многие учреждения еще работали. В центре города тут и там светились окна. Светились они и в многоэтажном здании «Ума-Стандард», построенном в стиле кричащего модернизма на краю бульвара Осман.
У приоткрытого окна сидели друг против друга мужчина и женщина. Он — в кресле за металлическим письменным столом, она — с блокнотом на коленях в затянувшемся ожидании, когда ей додиктуют письмо.
Мужчина опустил голову. Углубившись в свои мысли, он пытался представить себе будущее, разглядеть в нем проблеск надежды. Он забыл о сидевшей в метре от него секретарше.
Машинально он взглянул на часы. «В десятый раз, — отметила она про себя. — Он мне совсем не нравится. И эта горькая складка в углу рта». Вдруг ей показалось, что она угадала правду: «Он влюблен!» Но тут же пожала плечами. Невозможно. Он слишком любит свою жену. Поухаживать, может быть…
Чтобы проверить, она слегка подтянула юбку, открыв колени. Мужчина не шелохнулся.
В комнате царила атмосфера невысказанной тайны и присущей ранней весне расслабленности. Они вздрогнули, когда в полумраке пронзительный звонок телефона нарушил неестественную тишину. От неожиданности мужчина задел письменный стол. Телефон зазвонил вновь.
— Узнайте, в чем дело, Дениза, — раздраженно сказал мужчина.
Она поднялась и сняла трубку.
— ЭКСИМ, компания по экспорту и импорту, секретариат Жюльена Куртуа. Месье Куртуа? Не знаю, на месте ли он. Минутку, мадам.
Она прикрыла трубку ладонью и одними губами произнесла: «Ваша жена». Он отпрянул, затем протянул руку.
— Алло! Что случилось? О!.. Это очень мило с твоей стороны. Хорошо… Ну что за мысли… Я работаю, как и предупреждал… Напротив… в отличной форме.
Он замолчал, давая высказаться жене. Затем ответил, повысив голос:
— Да нет же. Зачем тебе приходить? Ты должна понимать, что если я и испортил нам уик-энд, то у меня были…
Он повернулся к Денизе, как бы призывая ее в свидетели. Он проглотил слюну: усаживаясь на место, она положила ногу на ногу. Секретарша слегка улыбнулась.
— Да нет же! — закричал он в трубку не в состоянии отвести взгляд от ног секретарши.
В аппарате что-то скрежетало. Он отнял трубку от уха и смущенно улыбнулся Денизе.
— Вовсе нет, Женевьева. Ты позвонила, чтобы убедиться, что я здесь? Ну вот… Видишь?.. Я на месте!
Продолжая говорить, он наблюдал за секретаршей. Она иронически подняла брови, и это его смутило. Жена говорила так громко, что ему пришлось опять отвести трубку от уха. Присутствие Денизы его стесняло. Он взглянул на нее: может быть, она сообразит и выйдет? Ничуть не бывало. Не обращая на него никакого внимания, она с сосредоточенным видом поправляла швы на чулках.
Жюльен Куртуа ощутил огромную усталость. Дениза ничего не значила для него, но ему вдруг захотелось бросить все: телефон, свои планы, заботы — и исчезнуть вместе с ней, забыться в ее объятиях, хотя бы на час… Пока все не уладится… На другом конце провода ему задавали вопросы. Он ответил:
— Договорились. Хорошо.
За потоком бессвязных слов последовала пауза, а затем отчетливое: «Ты меня любишь?»
Дениза обернулась. И она тоже расслышала.
— Ммм… Конечно…
— Нет, Жюльен. Скажи мне это. Скажи.
Он не знал куда деваться. Секретарша делала вид, что не смотрит в его сторону.
— Прошу тебя, Женевьева! Это неподходящий момент.
— Ты не один?
— В том-то и дело. Ты поняла?.. Да. Но я совершенно спокоен, повторяю тебе. Нет. К семи часам я не вернусь. Попозже… В полседьмого у меня важная встреча. Да. Перезвони еще, чтобы убедиться, что я не сдвинулся с места!
Он бросил трубку. Дениза сидела с невинным видом, но юбку не одернула.
— Никогда не выходите замуж, Дениза, — сказал он, криво улыбаясь. — Так… На чем мы остановились?
— «Господа…»
— Да… Правильно… «Господа… Мы получили…»
Он поднес руку к глазам и посмотрел на часы. В углу страницы Дениза поставила цифру «11» и обвела ее кружочком.
— «Мы получили…» — повторила она.
— «…ваше сообщение от…» Поставьте дату.
— Какую дату, месье?
Она подсмеивалась над ним, но он больше ничего не слышал. Он кашлянул и повернулся к приоткрытому окну. На улице был погожий вечер раннего апреля. Жюльен опять посмотрел на часы.
— Когда вы начали диктовать, месье, мне показалось, что вы хотите попросить каталог.
— Не важно…
Он прислушался. В доме слышался приглушенный смех, звук торопливых шагов. Те, кто работал в субботу во второй половине дня, готовились уходить, и теперь Денизу раздражал ее шеф, который в половине шестого все никак не мог закончить диктовку письма.
— На сегодня все, месье?
Жюльен Куртуа поднялся так резко, что чуть не опрокинул кресло.
— Что? Ммм… Да, отпечатайте письма.
Тяжело дыша, он подошел к окну. У него было ощущение, что ему не хватает воздуха.
— Но, месье, скоро шесть часов, — запротестовала Дениза.
Он повернулся к ней, стараясь улыбнуться:
