Я видел, как живет Италия - [3]

Дело не в том, что итальянец безгранично любит своих собственных детей. Он просто любит детей, punto е basta[3]. Он взволнован, растроган и потрясен детьми. Мои собственные наблюдения позволяют мне утверждать, что итальянец женится не столько ради любимой девушки, сколько ради будущих детей. Именно так.

При этом ребенок не становится кумиром. Это совсем не обязательно. И здесь детей бьют, обижают, позволяют им умирать от голода и болезней. Конечно, в том случае, если их не нежат, не нянчатся с ними и не лезут из кожи вон, пичкая их до ушей всякими деликатесами вплоть до птичьего молока. Бывает даже, детей обучают хорошим манерам и разумно воспитывают. Но что исключительно и так характерно для Италии — жизнь каждого протекает здесь в непосредственной зависимости от детей.

Едва познакомившись с человеком, итальянец неизменно спрашивает:

— У вас есть дети?

Услышав отрицательный ответ, он бывает буквально ошеломлен и не умеет этого скрыть. Женщина при этом всплеснет руками и огорченно покачает головой. Che disgrazia! Какое несчастье! Когда собеседник оказывается соотечественником, никакая сила не разубедит ее в том, что он, вероятно, очень прогневил бога, если заслужил такое наказание. Что же касается иностранцев, например меня, то итальянцы уже привыкли к их странностям… «Правда, что вы не едите la pasta[4] перед обедом?»

Разумеется, итальянцы делятся на северян и южан… Но не будем спешить. Впереди у нас еще триста страниц, чтобы поговорить об этом…

Мы только что пересекли границу. «Sunny Italy»[5] — то и дело читали мы на щитах, установленных вдоль всей дороги. Идет проливной дождь. Piove a dirotto[6]… Даже у неаполитанцев есть на такой случай свое выражение — chiove a ze funno[7], и это доказывает, что дождь известен и на юге. Но мы никак не можем отделаться от ощущения, что туристское агентство надуло нас, лишив солнца, которое было оплачено вместе с талонами на бензин. Чтобы подбодрить себя, мы произносим на итальянский манер фаталистское «МаЬ!» Ма, ничего не поделаешь!

Настроение улучшается только при виде огромного плаката, по которому слезами стекает дождь: «Большая крытая стоянка для механизмов» — извещает он, не моргнув глазом, по-французски. «Механизм» — это, надо полагать, машина, автомобиль. На итальянских дорогах нужно быть начеку с этими «механизмами», иначе вам грозят incident!; что же касается accident), то это уже кусок ругательства[8]. Это слово обозначает любые неприятности, которые только можно пожелать ближнему: от апоплексического удара до неудачи в супружеской жизни. В отдельных случаях это слово употребляется самостоятельно: accidenti! Тогда это уже так грубо, что даже неудобно растолковывать. И все потому, что, как нам сказали, итальянский язык отчасти похож на китайский. Одно и то же слово приобретает различный смысл в зависимости от интонации. Слово! А что сказать о междометиях, сопровождаемых жестами? Это ведь тоже целый язык.

Так на чем же мы остановились? Итак, мы прибыли в Боргоманеро, и надо было решать, куда ехать дальше — в Милан или Турин, с какого из этих больших городов начинать наше путешествие. Для этого необходимо было выпить кофе. На одной из улиц я остановил машину около тротуара. Полицейский тотчас покинул свой пост и, вежливо приложив руку к фуражке, объяснил нам, что в двадцати метрах отсюда находится платная стоянка автомобилей. Я спросил, нельзя ли оставить машину здесь. «Конечно, — ответил он, — разница только в том, что здесь стоянка бесплатная». — «Тем лучше», — решительно заявила Лилла. Весьма удивленный полицейский поклонился, снова взял под козырек и пошел восвояси, в свое укрытие, чтобы спокойно поразмыслить над психологией иностранцев, которые предпочитают ничего не платить и оставить машину у тротуара, тогда как за свои сто лир они могли бы упросить сторожа специальной стоянки быть настолько любезным и выделить им местечко. Впрочем, все было не так-то просто. Как мы узнали потом, итальянскому автомобилисту всюду мерещатся воры. Поэтому машину следует ставить лишь там, где сторож с нарукавной повязкой и с сумкой на животе выдает вам квитанцию. Только это и может гарантировать от кражи.

Словом, мы вошли в кафе, чтобы выпить чашечку эспрессо. Но, хотя кофе был превосходным, он не помог нам принять решение. Когда мы вернулись в наш «механизм», Лилла заявила: «Турин». Она сказала это наобум, просто так. Обычно такая манера приводит меня на грань нервного потрясения. Но сегодня, отчасти оттого, что я образцовый муж, отчасти из-за имеющихся у меня особых причин посетить вначале этот город, я подчинился.

До войны Турин слыл маленьким Парижем. Теперь мы его едва узнаем.

Впрочем, люди не изменились. Они стали немножко стремительнее, но готовность услужить и гостеприимство остались прежними. Мы еще не проголодались после завтрака в Швейцарии и пообедать собирались чем-нибудь полегче. Но куда же девались их латтерии, их молочные? К нам подошел молодой человек.

— Вы не здешние? Вы что-то ищете?

Узнав, в чем дело, он вызвался нас проводить. Действительно, найти то, что нам было нужно, оказалось не так легко. Молодой человек уже не хотел нас покидать. Он отказался закусить вместе с нами и терпеливо ждал, пока мы кончим есть. Ему очень хотелось «угостить нас кофе». Мы оскорбили бы его до глубины души, если бы предложили деньги за услуги.