Я рожден(а) для этого - [50]
Для миниатюрной девушки вид у нее сейчас устрашающий.
– Ты же не фанатеешь по «Ковчегу». – Это не вопрос, а утверждение.
– Что? Нет, я…
– Ты просто врал мне все это время, потому что я тебе нравлюсь, – продолжает Джульетта.
Мак заливается краской и беспомощно бормочет:
– Нет, ты все не так…
– Не так? А как? – Губы Джульетты кривятся в недоброй усмешке. – Просвети меня.
Но Мак не знает, как оправдаться.
– Блисс была права, – едва слышно шепчет Джульетта. – Боже мой.
Больше никто ничего сказать не успевает: зал взрывается криками, и мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, в чем причина.
«Ковчег» здесь.
ДЖИММИ КАГА-РИЧЧИ
– Там же есть ограждения? – С этим вопросом я пристаю ко всем, кому не повезло оказаться рядом: к Роуэну, Листеру, Сесили, случайному работнику сцены, даже к нашим телохранителям. – Барьер какой-нибудь?
Мы стоим в коридоре, за стеной шумит зал для встречи с фанатами. Охранники и работники Арены не отходят ни на шаг, вид у них напряженный и сосредоточенный. Я от волнения болтаю без умолку и одновременно пытаюсь делать дыхательные упражнения, которые, разумеется, не помогают.
Рука Роуэна ложится мне на плечо.
– Джимми, успокойся, – негромко говорит он.
– Как думаешь, они будут спрашивать нас о том, что случилось на неделе? О той фотографии?
– Ты не обязан отвечать на все вопросы. Ты вообще не обязан говорить, если не хочешь. Нас там будет трое.
– А вдруг они решат, что я не просто так надел эту толстовку? – Я вытягиваю руки, демонстрируя надписи «ПРАВДА» и «ЛОЖЬ» на рукавах. Фанаты же вечно во всем ищут намеки.
– Ладно тебе, это всего лишь толстовка, – качает головой Роуэн.
– Нет, они не позволят мне отсидеться. Они точно захотят, чтобы я что-нибудь сказал. – Я начинаю задыхаться. Остальные подозрительно на меня косятся, но пока молчат. – О нашей фотографии, о тебе и Блисс, о…
– Так, Джимми. – Листер наваливается на меня всем телом, словно ему трудно стоять на ногах. Он только что не сияет, воплощенный идеал современной красоты. У меня возникает ощущение, будто я здесь не к месту. – Не волнуйся. Если тебя спросят о фото, я сменю тему и расскажу о своей последней интрижке с…
– Ты что, пьян? – шипит Роуэн. От него не укрылось, что язык у Листера слегка заплетается.
Листер хмурится, словно всерьез раздумывает над ответом.
– Не исключено.
– Какого хрена? – Роуэн зол не на шутку. Он оттаскивает меня в сторону – подальше от Листера, – кладет руки на плечи и пристально смотрит в глаза. – Это была дерьмовая неделя, – произносит он особым «отеческим» голосом, который приберегает для случаев, когда я психую из-за всякой ерунды. – И я знаю, что сейчас твоя тревожность вышла из берегов, но ты должен успокоиться. Ничего плохого с тобой не случилось, Джим-Джем. И не случится.
– Все уже плохо, – уныло отзываюсь я.
– Ничего плохого с тобой не случится, – упрямо повторяет Роуэн.
Мне почему-то так не кажется.
– Я не боюсь, – тихо говорит он. – Помнишь?
– Я не боюсь, – послушно шепчу я, но в голове бьется вторая часть цитаты: «Я рожден для этого». И от нее мне хочется сбежать куда подальше.
Я слышу, как на улице шумит дождь.
Хотя погодите, это не дождь.
Это наши фанатки.
И крики означают, что они на седьмом небе от счастья.
Я фокусирую взгляд на точке в паре метров впереди, так что толпа сливается в разноцветное марево. Мы стоим на пороге большого зала; фанатки выстроились в длинную очередь, которая похожа на огромную пульсирующую змею. Я, как обычно, улыбаюсь и машу им. Мельком замечаю, что Роуэн справа и Листер слева заняты тем же самым. Листер спрашивает у зала, как дела, но в ответ раздается лишь пронзительный визг. Листер кричит, что мы очень рады их видеть, что мы будем ждать их за ширмой – для нас отгородили специальное место, – и добавляет, что нам не терпится выйти на сцену и сыграть для них. Но едва мы скрываемся за перегородкой, улыбка сползает с его лица, а Роуэн, убедившись, что никто нас не видит, крепко сжимает мою руку. Увы, поздно: я уже не с ними, я словно парю в невесомости и с отстраненным любопытством наблюдаю откуда-то сверху за тремя несовершенными созданиями, в который раз недоумевая, чем они заслужили столь слепое обожание.
Но вот за ширмой появляется первая девушка. На лице ее сияет улыбка – и мы улыбаемся в ответ. Привет! Как ты, хорошо? Хочешь сделать с нами селфи?
АНГЕЛ РАХИМИ
Они выглядят такими счастливыми.
Куда счастливее, чем на фото.
Джимми улыбается, широко, мечтательно, и оглядывает толпу с толикой недоверия, словно он даже предположить не мог, что так много людей придет с ним встретиться. На нем худи с Донни Дарко. Господи, как же я его люблю.
Роуэн улыбается, не разжимая губ, но глаза его светятся от гордости – он гордится тем, чего достиг вместе с лучшими друзьями.
А Листер, как водится, болтает без умолку. Я надеялась, что на сей раз это будет Джимми, но честное слово, я не возражаю – ведь сегодня Листер выглядит так, будто спустился с небес. Он теплый, сияющий, живой.
Они прекрасны.
Откуда такие прекрасные люди вообще могли взяться в нашем мире?
Рассмотрев каждого по отдельности, я переключаюсь на трио целиком. Этих парней связывают необъяснимые узы. Когда они стоят рядом, кажется, что еще чуть-чуть – и я смогу увидеть эти нити. Роуэн и Листер синхронно машут фанаткам; Роуэн, по обыкновению, пристроился слева от Джимми, Листер – справа. Они оба чуть выше его, зато он – сердце и душа «Ковчега». Роуэн и Листер вращаются вокруг Джимми, словно планеты вокруг маленького солнца. Не знаю почему, но я дико боюсь, что они разделятся. Не могу представить их поодиночке.
Фрэнсис — круглая отличница и староста школы. У нее в жизни есть одна-единственная мечта — поступить в Кембридж. Но помимо учебников и списков литературы она втайне обожает «Город Юниверс», фантастический подкаст, который ведет некий человек по имени Радио. Фрэнсис одна из главных его поклонниц и играет далеко не последнюю роль в фандоме: она рисует арты и скетчи. Однажды в личку ей падает сообщение от… Радио, который просит Фрэнсис рисовать для подкаста. С этой самой минуты жизнь Фрэнсис переворачивается с ног на голову.
Сюрреализм ранних юмористичных рассказов Стаса Колокольникова убедителен и непредсказуем. Насколько реален окружающий нас мир? Каждый рассказ – вопрос и ответ.
Что делать, если Лассо и ангел-хиппи по имени Мо зовут тебя с собой, чтобы переплыть через Пролив Китов и отправиться на Остров Поющих Кошек? Конечно, соглашаться! Так и поступила Сора, пустившись с двумя незнакомцами и своим мопсом Чак-Чаком в безумное приключение. Отправившись туда, где "розовый цвет не в почете", Сора начинает понимать, что мир вокруг нее – не то, чем кажется на первый взгляд. И она сама вовсе не та, за кого себя выдает… Все меняется, когда розовый единорог встает на дыбы, и бежать от правды уже некуда…
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
Книга – крик. Книга – пощёчина. Книга – камень, разбивающий розовые очки, ударяющий по больному месту: «Открой глаза и признай себя маленькой деталью механического города. Взгляни на тех, кто проживает во дне офисного сурка. Прочувствуй страх и сомнения, сковывающие крепкими цепями. Попробуй дать честный ответ самому себе: какую роль ты играешь в этом непробиваемом мире?» Содержит нецензурную брань.
К Пашке Стрельнову повадился за добычей волк, по всему видать — щенок его дворовой собаки-полуволчицы. Пришлось выходить на охоту за ним…
Автобиографическую эпопею мастера нон-фикшн Александра Гениса (“Обратный адрес”, “Камасутра книжника”, “Картинки с выставки”, “Гость”) продолжает том кулинарной прозы. Один из основателей этого жанра пишет о еде с той же страстью, юмором и любовью, что о странах, книгах и людях. “Конечно, русское застолье предпочитает то, что льется, но не ограничивается им. Невиданный репертуар закусок и неслыханный запас супов делает кухню России не беднее ее словесности. Беда в том, что обе плохо переводятся. Чаще всего у иностранцев получается «Княгиня Гришка» – так Ильф и Петров прозвали голливудские фильмы из русской истории” (Александр Генис).
После смерти своей лучшей подруги Ингрид Кейтлин растеряна и не представляет, как пережить боль утраты. Она отгородилась от родных и друзей и с трудом понимает, как ей возвращаться в школу в новом учебном году. Но однажды Кейтлин находит под своей кроватью тайный дневник Ингрид, в котором та делилась переживаниями и чувствами в борьбе с тяжелой депрессией.
Аристотель – замкнутый подросток, брат которого сидит в тюрьме, а отец до сих пор не может забыть войну. Данте – умный и начитанный парень с отличным чувством юмора и необычным взглядом на мир. Однажды встретившись, Аристотель и Данте понимают, что совсем друг на друга не похожи, однако их общение быстро перерастает в настоящую дружбу. Благодаря этой дружбе они находят ответы на сложные вопросы, которые раньше казались им непостижимыми загадками Вселенной, и наконец осознают, кто они на самом деле.
Вскоре после самоубийства отца шестнадцатилетний Аарон Сото безуспешно пытается вновь обрести счастье. Горе и шрам в виде смайлика на запястье не дают ему забыть о случившемся. Несмотря на поддержку девушки и матери, боль не отпускает. И только благодаря Томасу, новому другу, внутри у Аарона что-то меняется. Однако он быстро понимает, что испытывает к Томасу не просто дружеские чувства. Тогда Аарон решается на крайние меры: он обращается в институт Летео, который специализируется на новой революционной технологии подавления памяти.
Однажды ночью сотрудники Отдела Смерти звонят Матео Торресу и Руфусу Эметерио, чтобы сообщить им плохие новости: сегодня они умрут. Матео и Руфус не знакомы, но оба по разным причинам ищут себе друга, с которым проведут Последний день. К счастью, специально для этого есть приложение «Последний друг», которое помогает им встретиться и вместе прожить целую жизнь за один день. Вдохновляющая и душераздирающая, очаровательная и жуткая, эта книга напоминает о том, что нет жизни без смерти, любви без потери и что даже за один день можно изменить свой мир.