Я рожден(а) для этого - [49]
– А что, какие-то проблемы?
Мак пожимает плечами и отводит взгляд.
– Да нет.
– Хорошо.
Какое-то время мы молчим, а потом я задаю вопрос, который весь день не дает мне покоя:
– Она ведь до сих пор не в курсе?
– Не в курсе чего? – Мак смотрит на меня с испугом.
– Того, что ты ненавидишь «Ковчег».
– Я его не ненавижу.
– Но ты не истинный фанат, – настаиваю я.
– Истинный фанат, – презрительно фыркает Мак. – Ты так говоришь, будто это религия какая или секта.
– И что ты собираешься им сказать? – Его сарказм я предпочитаю пропустить мимо ушей. – «Привет, я Мак и толком вас никогда не слушал, а сюда пришел потому, что вру девушке, которая мне нравится…»
– Отвали, тебя это не касается…
– Джульетта – моя лучшая подруга, так что очень даже касается.
– Лучшая подруга?! – смеется Мак. – Да вы только на этой неделе познакомились.
– Зато несколько лет общались в интернете.
– И что? Какое отношение это имеет к реальной жизни?
– А чем тогда ты от меня отличаешься? – огрызаюсь я. Не хотела ссориться, но этот парень меня довел. – Если подумать, мы в равном положении.
– Нет. – Мак вздергивает подбородок. – Я хотел встретиться с Джульеттой, чтобы мы узнали друг друга получше. А ты приехала только потому, что хотела с кем-то обсудить бойз-бенд. Ты вообще понимаешь, что такое дружба? Хоть раз говорила с Джульеттой о чем-нибудь, кроме этой чертовой группы?
Мак вдруг замолкает и смотрит куда-то мне за спину. Я оборачиваюсь: Джульетта с мрачным видом пробирается к нам через толпу.
Я лихорадочно пытаюсь сообразить, что же ответить, но ничего не приходит в голову. А потом и времени не остается.
Зал набит битком – все на месте, и волнение растет с каждой секундой.
Хотела бы я, чтобы Джульетта пришла в себя и наслаждалась происходящим вместе со мной.
А Мак перестал испепелять меня взглядом.
До появления «Ковчега» остается десять минут. Не представляю, каково это – увидеть их так близко. Даже вообразить не могу, что я почувствую в этот миг.
Знаю только, что это будет счастье в чистом виде.
Я словно пилигрим, завершивший долгое паломничество.
– Что ты им скажешь? – спрашиваю я Джульетту в надежде хоть немного ее взбодрить. Она ведь тоже этого ждала.
Но Джульетта медленно моргает, как будто борется со сном.
– Честно говоря, не знаю. Не думала об этом.
Ох. Но я так просто не сдаюсь.
– А селфи сделаешь?
– Да, наверное.
Я прикусываю губу от досады.
– Ты не рада?
Я тут же жалею, что задала этот вопрос, но слово не воробей. Джульетта поворачивается ко мне, и вид у нее такой, будто она сейчас заплачет.
– Нет, просто… у меня… – Она явно хочет в чем-то признаться, но вместо этого отводит глаза и говорит совсем другое: – Да, конечно. Я очень рада.
Ладно, будем считать, что она просто нервничает.
До четырех часов – и встречи с фанатами – осталось две минуты. Через две минуты Джимми, Роуэн и Листер предстанут перед нами во плоти. Живые, дышащие, трехмерные.
Мальчики.
Наши мальчики.
Я завязываю разговор с девчонками, которые стоят в очереди позади нас. Они чуть младше меня, приехали из Германии – не смогли попасть на концерт у себя, пришлось лететь в Лондон. Даже я думаю, что это слегка безумно, но, наверное, когда у людей есть деньги, они могут позволить себе билет не только на концерт, но и на самолет. Лично я попала в Лондон только потому, что не потратила ни пенни из подаренного на день рождения и Курбан-байрам.
– Здорово, что с вами парень, – говорит одна из девушек на идеальном английском. Я завидую – у меня с языками беда. – Ужасно, что среди фанатов «Ковчега» почти нет парней.
Мак оборачивается, и я, не удержавшись, хлопаю его по плечу.
– Вот и я так думаю! Это Мак. Настоящий фанат «Ковчега».
– Ага! – У Мака вырывается нервный смешок.
Джульетта начинает прислушиваться к нашему разговору.
– Интересно, почему от «Ковчега» сходят с ума в основном девушки?
– Наверное, потому что они милые, – говорит немецкая фанатка. Мы удивленно смотрим на нее, и она пожимает плечами. – Ну мы же смотрим интервью с ними, их видео на ютьюбе и знаем, что они хорошие люди. Они не похожи на других музыкантов. Они нас понимают, им не все равно. Они нам как друзья. – Она смущенно улыбается, а ее подруги согласно кивают. – Они добрые. Такие парни нравятся девушкам. И внешность тут совсем ни при чем.
Все смеются, и даже Мак выдавливает из себя пару смешков.
– А кто из «Ковчега» нравится тебе больше всего? – вдруг спрашивает его одна из немецких фанаток.
– Ну… – Мак в замешательстве, я вижу в его глазах подступающую панику. Под прицелом наших взглядов он не знает, куда деваться. – Наверное, Оуэн, – наконец отвечает он.
Повисает неловкая пауза.
– Оуэн, – эхом откликаюсь я. – Хотела бы я посмотреть на Оуэна из «Ковчега».
Девушки прыскают со смеху и перебрасываются фразами на немецком.
– Погодите… – Мак понимает, что сморозил какую-то глупость. – Я хотел сказать…
– Да знаем мы, что ты хотел сказать, – останавливаю я его и смотрю на Джульетту.
Если раньше она была угрюмой, то теперь на ее лице выражение крайней растерянности.
– Оуэн?
– Я имел в виду…
– Я знаю, что ты имел в виду, – перебивает она и смеется, вот только смех ее полон горечи. –
Фрэнсис — круглая отличница и староста школы. У нее в жизни есть одна-единственная мечта — поступить в Кембридж. Но помимо учебников и списков литературы она втайне обожает «Город Юниверс», фантастический подкаст, который ведет некий человек по имени Радио. Фрэнсис одна из главных его поклонниц и играет далеко не последнюю роль в фандоме: она рисует арты и скетчи. Однажды в личку ей падает сообщение от… Радио, который просит Фрэнсис рисовать для подкаста. С этой самой минуты жизнь Фрэнсис переворачивается с ног на голову.
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Творится мир, что-то двигается. «Тельце» – это мистический бытовой гиперреализм, возможность взглянуть на свою жизнь через извращенный болью и любопытством взгляд. Но разве не прекрасно было бы иногда увидеть молодых, сильных, да пусть даже и больных людей, которые сами берут судьбу в свои руки – и пусть дальше выйдет так, как они сделают. Содержит нецензурную брань.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
Книга – крик. Книга – пощёчина. Книга – камень, разбивающий розовые очки, ударяющий по больному месту: «Открой глаза и признай себя маленькой деталью механического города. Взгляни на тех, кто проживает во дне офисного сурка. Прочувствуй страх и сомнения, сковывающие крепкими цепями. Попробуй дать честный ответ самому себе: какую роль ты играешь в этом непробиваемом мире?» Содержит нецензурную брань.
К Пашке Стрельнову повадился за добычей волк, по всему видать — щенок его дворовой собаки-полуволчицы. Пришлось выходить на охоту за ним…
Автобиографическую эпопею мастера нон-фикшн Александра Гениса (“Обратный адрес”, “Камасутра книжника”, “Картинки с выставки”, “Гость”) продолжает том кулинарной прозы. Один из основателей этого жанра пишет о еде с той же страстью, юмором и любовью, что о странах, книгах и людях. “Конечно, русское застолье предпочитает то, что льется, но не ограничивается им. Невиданный репертуар закусок и неслыханный запас супов делает кухню России не беднее ее словесности. Беда в том, что обе плохо переводятся. Чаще всего у иностранцев получается «Княгиня Гришка» – так Ильф и Петров прозвали голливудские фильмы из русской истории” (Александр Генис).
После смерти своей лучшей подруги Ингрид Кейтлин растеряна и не представляет, как пережить боль утраты. Она отгородилась от родных и друзей и с трудом понимает, как ей возвращаться в школу в новом учебном году. Но однажды Кейтлин находит под своей кроватью тайный дневник Ингрид, в котором та делилась переживаниями и чувствами в борьбе с тяжелой депрессией.
Аристотель – замкнутый подросток, брат которого сидит в тюрьме, а отец до сих пор не может забыть войну. Данте – умный и начитанный парень с отличным чувством юмора и необычным взглядом на мир. Однажды встретившись, Аристотель и Данте понимают, что совсем друг на друга не похожи, однако их общение быстро перерастает в настоящую дружбу. Благодаря этой дружбе они находят ответы на сложные вопросы, которые раньше казались им непостижимыми загадками Вселенной, и наконец осознают, кто они на самом деле.
Вскоре после самоубийства отца шестнадцатилетний Аарон Сото безуспешно пытается вновь обрести счастье. Горе и шрам в виде смайлика на запястье не дают ему забыть о случившемся. Несмотря на поддержку девушки и матери, боль не отпускает. И только благодаря Томасу, новому другу, внутри у Аарона что-то меняется. Однако он быстро понимает, что испытывает к Томасу не просто дружеские чувства. Тогда Аарон решается на крайние меры: он обращается в институт Летео, который специализируется на новой революционной технологии подавления памяти.
Однажды ночью сотрудники Отдела Смерти звонят Матео Торресу и Руфусу Эметерио, чтобы сообщить им плохие новости: сегодня они умрут. Матео и Руфус не знакомы, но оба по разным причинам ищут себе друга, с которым проведут Последний день. К счастью, специально для этого есть приложение «Последний друг», которое помогает им встретиться и вместе прожить целую жизнь за один день. Вдохновляющая и душераздирающая, очаровательная и жуткая, эта книга напоминает о том, что нет жизни без смерти, любви без потери и что даже за один день можно изменить свой мир.