Я рожден(а) для этого - [49]

– А что, какие-то проблемы?

Мак пожимает плечами и отводит взгляд.

– Да нет.

– Хорошо.

Какое-то время мы молчим, а потом я задаю вопрос, который весь день не дает мне покоя:

– Она ведь до сих пор не в курсе?

– Не в курсе чего? – Мак смотрит на меня с испугом.

– Того, что ты ненавидишь «Ковчег».

– Я его не ненавижу.

– Но ты не истинный фанат, – настаиваю я.

– Истинный фанат, – презрительно фыркает Мак. – Ты так говоришь, будто это религия какая или секта.

– И что ты собираешься им сказать? – Его сарказм я предпочитаю пропустить мимо ушей. – «Привет, я Мак и толком вас никогда не слушал, а сюда пришел потому, что вру девушке, которая мне нравится…»

– Отвали, тебя это не касается…

– Джульетта – моя лучшая подруга, так что очень даже касается.

– Лучшая подруга?! – смеется Мак. – Да вы только на этой неделе познакомились.

– Зато несколько лет общались в интернете.

– И что? Какое отношение это имеет к реальной жизни?

– А чем тогда ты от меня отличаешься? – огрызаюсь я. Не хотела ссориться, но этот парень меня довел. – Если подумать, мы в равном положении.

– Нет. – Мак вздергивает подбородок. – Я хотел встретиться с Джульеттой, чтобы мы узнали друг друга получше. А ты приехала только потому, что хотела с кем-то обсудить бойз-бенд. Ты вообще понимаешь, что такое дружба? Хоть раз говорила с Джульеттой о чем-нибудь, кроме этой чертовой группы?

Мак вдруг замолкает и смотрит куда-то мне за спину. Я оборачиваюсь: Джульетта с мрачным видом пробирается к нам через толпу.

Я лихорадочно пытаюсь сообразить, что же ответить, но ничего не приходит в голову. А потом и времени не остается.

•

Зал набит битком – все на месте, и волнение растет с каждой секундой.

Хотела бы я, чтобы Джульетта пришла в себя и наслаждалась происходящим вместе со мной.

А Мак перестал испепелять меня взглядом.

До появления «Ковчега» остается десять минут. Не представляю, каково это – увидеть их так близко. Даже вообразить не могу, что я почувствую в этот миг.

Знаю только, что это будет счастье в чистом виде.

Я словно пилигрим, завершивший долгое паломничество.

– Что ты им скажешь? – спрашиваю я Джульетту в надежде хоть немного ее взбодрить. Она ведь тоже этого ждала.

Но Джульетта медленно моргает, как будто борется со сном.

– Честно говоря, не знаю. Не думала об этом.

Ох. Но я так просто не сдаюсь.

– А селфи сделаешь?

– Да, наверное.

Я прикусываю губу от досады.

– Ты не рада?

Я тут же жалею, что задала этот вопрос, но слово не воробей. Джульетта поворачивается ко мне, и вид у нее такой, будто она сейчас заплачет.

– Нет, просто… у меня… – Она явно хочет в чем-то признаться, но вместо этого отводит глаза и говорит совсем другое: – Да, конечно. Я очень рада.

Ладно, будем считать, что она просто нервничает.

•

До четырех часов – и встречи с фанатами – осталось две минуты. Через две минуты Джимми, Роуэн и Листер предстанут перед нами во плоти. Живые, дышащие, трехмерные.

Мальчики.

Наши мальчики.

Я завязываю разговор с девчонками, которые стоят в очереди позади нас. Они чуть младше меня, приехали из Германии – не смогли попасть на концерт у себя, пришлось лететь в Лондон. Даже я думаю, что это слегка безумно, но, наверное, когда у людей есть деньги, они могут позволить себе билет не только на концерт, но и на самолет. Лично я попала в Лондон только потому, что не потратила ни пенни из подаренного на день рождения и Курбан-байрам.

– Здорово, что с вами парень, – говорит одна из девушек на идеальном английском. Я завидую – у меня с языками беда. – Ужасно, что среди фанатов «Ковчега» почти нет парней.

Мак оборачивается, и я, не удержавшись, хлопаю его по плечу.

– Вот и я так думаю! Это Мак. Настоящий фанат «Ковчега».

– Ага! – У Мака вырывается нервный смешок.

Джульетта начинает прислушиваться к нашему разговору.

– Интересно, почему от «Ковчега» сходят с ума в основном девушки?

– Наверное, потому что они милые, – говорит немецкая фанатка. Мы удивленно смотрим на нее, и она пожимает плечами. – Ну мы же смотрим интервью с ними, их видео на ютьюбе и знаем, что они хорошие люди. Они не похожи на других музыкантов. Они нас понимают, им не все равно. Они нам как друзья. – Она смущенно улыбается, а ее подруги согласно кивают. – Они добрые. Такие парни нравятся девушкам. И внешность тут совсем ни при чем.

Все смеются, и даже Мак выдавливает из себя пару смешков.

– А кто из «Ковчега» нравится тебе больше всего? – вдруг спрашивает его одна из немецких фанаток.

– Ну… – Мак в замешательстве, я вижу в его глазах подступающую панику. Под прицелом наших взглядов он не знает, куда деваться. – Наверное, Оуэн, – наконец отвечает он.

Повисает неловкая пауза.

– Оуэн, – эхом откликаюсь я. – Хотела бы я посмотреть на Оуэна из «Ковчега».

Девушки прыскают со смеху и перебрасываются фразами на немецком.

– Погодите… – Мак понимает, что сморозил какую-то глупость. – Я хотел сказать…

– Да знаем мы, что ты хотел сказать, – останавливаю я его и смотрю на Джульетту.

Если раньше она была угрюмой, то теперь на ее лице выражение крайней растерянности.

– Оуэн?

– Я имел в виду…

– Я знаю, что ты имел в виду, – перебивает она и смеется, вот только смех ее полон горечи. –