Я просто хотел, чтобы всё было хорошо - [44]

— Это мысли не для детей.

— Так я и комиксы стараюсь делать не для детей, для детей все давно написано, об этом Корней Иванович позаботился.

— Твой комикс отлично олицетворяет серию отбросов, где бабуля смогла помолодеть и снова почувствовать вкус к жизни, спать с молодыми парнями, а потом магия работать перестала прямо в этот самый момент, парень увидел на себе старуху, испугался…

— И бросился наутек, Нейтон, вроде бы.

— Да, бабуля умерла потом, не выдержала того, что ее испугались, испугались ее старости.

— Печально все это, я когда-то подумывал о том, чтобы заморозить себя.

— Но заморозил только мозги?

— Ауч!

— Я пытаюсь отвлечь.

— Я понимаю, так вот, криокамеры тогда были популярны, можно было заморозить все тело, можно было только голову.

— И что дальше?

— А дальше ждешь и надеешься на то, что за те деньги, которые ты на это потратил, однажды наука сможет тебя разморозить без каких-либо повреждений.

— Звучит фантастично.

— Уже через несколько лет все эти фирмы обанкротились, а тела и головы просто повыкидывали на улицы, их не хоронили, количество было такое, что администрация места под это дело на кладбище не смогла купить, да и работать было некому, чтобы таскать, копать, в итоге их самосвалом закинули в яму, оставшуюся от бывшего родника, засыпали чем-то и грейдером прикопали. Конечно, если были родственники, желающие взять на себя бремя долга за похороны, тело старались отыскать. Потом были коллективные жалобы, попытки кого-то посадить, но все было добровольно, а в договоре прописан отказ от ответственности.

— Страсти какие, а законы что?

— А законы не запрещают, да и повторюсь, я сам бы хотел заморозиться, проснешься в будущем — хорошо, могут лечить по-новому, все иначе устроено, а не проснешься, так и сожалеть не о чем.

Мимо проходило мало людей, а в сквере через дорогу и вовсе никого не было, мы наслаждались тишиной. По вечерам все же даже в таких отдаленных местах собирались люди, чтобы выпить, как правило, они горланили песни, чокались, свистели проходящим мимо дамам, но в снегопад, в месяц перед зимой, предпочитают делать это в подъездах, не показывая уши на мороз.

— Меня в тебе восхищает стремление учиться, я вот уже успокоился в этой теме, с другим временем не сравнить, — сказал я.

— Мне же не завтра помирать, — ответила Лера.

— Язвочка, я о том, что ты вот и в баре работала, и в универе учишься, и работаешь попутно тестировщиком приложений, где вообще нужно много всего знать, и я не представляю, как такой объем информации можно запомнить, ты машина? У тебя в голове вместо мозга ssd?

— Нет, я рада, что ты мной восхищаешься, это очень приятно, я хотела доказать себе, а может и всем другим, что девушка тоже многое может. Когда я работала официанткой, то чувствовала, что никто меня не воспринимает как умного человека, скорее, как девочку, которую надо ударить по попе. Я всю жизнь больше ощущала именно это, а не восприятие меня сквозь призму моих мозгов, так что когда я нащупала наконец-то сферу, которая мне интересна, вцепилась в нее зубами, изо всех сил пытаясь чего-то достичь.

— Ого, ты талант, как Мила из Хорватии.

— Какая еще Мила?

— Да знакомая, когда был в Хорватии, с ней познакомились через приложение, мне было одиноко, не с кем поговорить, вот мы и пересеклись, она сама из Латвии, но знала русский, вот когда я услышал ее уровень английского, спросил — а как ты выучила, так вот, она поступала в университет, а когда начались пары, оказалось, что они на английском, представляешь? И она буквально с нуля выучила язык до хорошего уровня, молодец, да?

— Отлично, Лера не молодец, а Мила — молодец!

— Да чего ты завелась-то, я же просто сказал, что это тоже достижение.

— А не надо меня с кем-то сравнивать вообще!

— Лера, прекрати, и так настроения нет, еще ты портить его будешь дальше.

— Ах так, я еще и настроение тебе порчу? Так бы и сказал, тогда я бы и не приходила.

— Воистину разговор с женщиной — хождение по минному полю.

— Ты ходить научись, тогда безопасно будет.

— Давай не будем, у меня только сердце успокоилось, и тебя переклинило.

— Давай не будем, потому что я пойду, а ты можешь тут сидеть.

Она заревела и побежала за угол соседнего дома. Да уж, подумал я, вечер перестает быть томным. Пошел следом, что ж делать. Лера сидела и плакала, а около нее стояли двое молодых ребят, наверное, они были парой, спрашивали у нее, все ли в порядке. Я подошел и ответил за нее, что у нее все нормально и не надо мешать. Они ушли.

— Ну вот, теперь они, скорее всего, думают, что я еще и бью тебя, закажу сюда такси, поедем домой.

— Я к себе поеду.

— Как скажешь.

Она уехала, а я пошел домой пешком, да уж, снег, не знаю, сколько тебе теперь придется выпасть, чтоб хоть как-то скрасить этот вечер. По дороге я взял себе бутылку вина, очевидно, что без нее я сегодня не усну, может, порисую под бокал вина, а может, сразу усну, как знать. Пока шел, думал, что же так сильно могло ее задеть и почему она так отреагировала. Пришел к выводу, что не стоило сравнивать ее достижения с какой-то незнакомой женщиной, мне бы тоже это не было приятно, но я надеялся, что наше общение немного на другом уровне, и мы понимаем, что все, что мы говорим — это не попытка обидеть друг друга. Писать сам я ей пока не буду, захочет — напишет, не захочет — будет время отдохнуть от меня. Завтра должны доставить прах матери, поставлю дома, иронично, следующую часть жизни она проведет в квартире и при этом ни разу не выпьет. Какой же я мерзкий.