Я, Минос, царь Крита - [14]

   — На такой вопрос нельзя дать однозначного ответа. Всё зависит от вина. Каждое вино требует своего времени, только оно придаёт ему зрелость...

Я прервал его.

   — Верно, всему своё время. В том числе и зрелости. Ты согласен, что существует немало вещей, которые доставляют нам радость самим своим существованием? Вазы и блюда нельзя съесть, только их созерцание доставляет нам удовольствие. Всё дело в сути. У Айзы есть душа, которая действует на меня, подобно благородному вину. Разве этого мало? — заключил я, и выпущенная мной стрела снова угодила в дерево. После этого я покинул Келиоса.

Каждый вечер Айза приносила мне на ночь кружку воды и свежие фрукты. Почему сегодня она не пришла? Когда я заглянул в её комнату, она лежала на кровати, заливаясь слезами.

   — Что с тобой? — спросил я нежно, склонился над ней и попытался поднять.

   — В кухне болтают... да нет, — взволнованно заговорила она, — уже все знают, что ты собираешься отдать меня Келиосу, а взамен получить Гелике!

Я поцеловал её в щёки.

   — Келиос хотел этого, но я отказался и заявил ему, что оставлю тебя навсегда. Ты довольна?

Айза перевернулась на спину, посмотрела на меня счастливыми глазами, и я отнёс её к себе в постель.

Почему я осмелился только поцеловать её, почему ограничился невинными нежностями?

Я чувствовал, что Айза ждёт большего, я чувствовал, что я — мужчина. Почему я отказывался от того счастья, которого мы оба жаждали?

Неужели потому, что между нами стояла Гайя? Или же я видел в Айзе рабыню?

Нет, я знал, что многие чиновники моего отца имели наложниц, даже имели детей от рабынь. Совсем рядом, всего через несколько домов от меня, жил управляющий имуществом. У него были две наложницы и четыре красавицы рабыни, которые — это ни для кого не было секретом — делили с ним ложе.

Может быть, я боялся?

Но чего? Я подумал о словах Айзы, что боги не хотят нашей любви и она принесёт нам одни страдания.

Я едва не произнёс вслух: «Что скажут мне египетские боги?»

Эти мысли мелькали у меня в голове, пока я целовал Айзу, ласкал её спину и груди. Какой-то внутренний голос не давал мне покоя, он нашёптывал мне вкрадчиво:

«Через десять или двадцать лет Айза перестанет удовлетворять тебя. Ты станешь царём, а она останется глупой рабыней. Вокруг тебя будет так много умных и прекрасных женщин, что ты и не захочешь смотреть на Айзу. Добром это не кончится. Возможно, она убьёт тебя из ревности, отнимет у тебя любимую женщину или причинит ещё какой-нибудь вред».

Когда на восходе солнца я оторвался от Айзы, мы уже успели подарить друг другу счастье, которого жаждали. Мы испытали большую радость, и осознание этого таинственным образом связывало нас.

Айза, словно пьяная, пошатываясь, направилась к двери, остановилась возле неё и снова вернулась ко мне. С бесконечной нежностью она подставила мне губы для поцелуя.

   — Тебе нечего опасаться, — произнесла она серьёзным, необычным тоном.

   — Опасаться? Чего?

Она смущённо потупилась, подыскивая слова и не находя их. Потом посмотрела мне прямо в глаза.

   — Многие рабыни, если им довелось разделить ложе со своим господином, готовы сделать всё, лишь бы забеременеть. Они полагают, что, родив ребёнка, сумеют улучшить своё положение в обществе. При всей своей любви к тебе я обещаю, что ни секунды не помышляю о том, чтобы с помощью подобного трюка привязать тебя к себе. Можешь мне поверить: я не собираюсь привязывать тебя к себе обманным путём. А если нашей любви суждено иметь последствия, — она печально улыбнулась, — ты вправе выдать меня замуж за кого-нибудь по собственному выбору, чтобы наш ребёнок приобрёл родину.

Она сделала несколько шагов к двери, опять остановилась и обернулась ко мне.

   — Боги против нас. Я приношу тебе несчастье, — прошептала она удручённо и прошла в свою комнату.

Это произошло в тот же самый день. Айза помогала на кухне, а я лежал на своей кровати и дремал. Дверь в комнату тихо отворилась, и я моментально проснулся.

Передо мной стояла красивая девушка с длинными белокурыми волосами.

Я сразу же понял, что это Гелике.

Она медленно приблизилась ко мне, стягивая с себя одежду. И осталась совершенно обнажённой.

Я встал с кровати. Айзе было около шестнадцати, девушке, стоявшей передо мной, вряд ли больше. Почему она кажется более зрелой, более женственной, более чувственной?

Мне нравились тёмные, иссиня-чёрные волосы Айзы, однако мне приглянулись и светлые волосы этой девушки, напоминавшие золотые нити.

Я сопоставил груди и очертания тел обеих. Когда я увидел, в какой непристойной позе, словно уличная девка, стоит передо мной незнакомка, мои симпатии снова обратились к Айзе.

   — Я хочу доставить тебе радость, — сказала девушка хриплым голосом.

   — Тебя прислал Келиос? — спросил я, отступая на шаг.

   — И да, и нет.

Она бросила на меня оценивающий взгляд, а затем резким движением головы откинула назад волосы.

   — Он хотел, чтобы я пошла к тебе ещё вчера, но у тебя была гостья, — прозрачно намекнула она. — Сегодня я здесь по собственной воле. Ты красив и силён — я люблю молодых, крепких мужчин. У тебя есть желание?

Я вопросительно взглянул на неё.