Я, Минос, царь Крита - [13]

Главным его поучением было такое:

   — Часто бедный богат, а богач — беден.

Если я спрашивал о деле, которое он не знал или не желал говорить на эту тему, он говорил лишь, что мне следует искать ответ самостоятельно.

   — Ты признаешь только такой ответ, какой дашь себе сам. Никогда не суди по внешнему виду, всегда доискивайся до сути — это единственная истина. Ищи ответ самостоятельно, иначе никогда не узнаешь, что вода не течёт вспять.

Другой мой учитель, Келиос, был воином, отличившимся во многих сражениях. Он научил меня владеть мечом, копьём и луком. Я восхищался им, хотя нередко тяготился грубостью и неблагозвучностью его языка. Долгими часами он показывал мне, как следует обращаться с мечом. Одним могучим ударом, в который была вложена вся сила меча, он мгновенно разрубал толстые сучья.

   — Делай, как я! — приказывал он.

Мне понадобилось много дней, прежде чем я овладел его искусством.

Однажды, в очередной раз отрубив одним ударом толстый сук, Келиос взглянул на меня с вызовом, и я подыскал себе ещё более толстый. Несколько рабов, которые это видели, начали посмеиваться.

Я схватил меч, взмахнул им и одним мощным ударом, едва не вывихнув плечо, обрушил его на выбранную цель.

Обрубленный сук упал наземь. Я покосился на рабов — они опустили головы.

Келиос был суров, он не ведал сострадания. Может быть, таков и был типичный микенец?

   — Подойди! — только и сказал он, привязав к дереву козу. — Отсеки ей голову одним ударом.

Я исполнил его приказание...

Как-то жарким днём он привёл меня в ущелье.

   — Змеи — священные твари, — немногословно заметил он.

   — Однако среди них встречаются очень опасные, — испуганно ответил я.

   — Только для тех, кто их боится и настолько глуп, что позволяет укусить себя. Зачем лезть на рожон? Тебе уже шестнадцать. Учись сражаться, тебе всегда придётся это делать, — поучал он. — Воюй не только мечом, но и умом. Нередко он — ещё более надёжное оружие. Смотри...

На скале грелась на солнце гадюка. Едва Келиос приблизился к ней, как она тут же высунула жало. В мгновение ока Келиос отыскал сук, обломал его с таким расчётом, чтобы конец сука превратился в вилку, и прижал ею змею к скале.

   — Вот видишь, — произнёс он почти насмешливо, схватил гадюку за шею и поднёс отчаянно сопротивлявшегося гада ко мне. — Теперь она беззащитна. — Потом он приказал: — Теперь возьми её!

Я заколебался, и он строго добавил:

   — Микенец никогда не пасует перед врагом. Он его побеждает. Ты принадлежишь к микенской элите. Учись одолевать своих врагов!

Я взял гадюку: она извивалась в моей правой руке.

   — Переложи её теперь в левую, учись пользоваться обеими руками.

Змея шипела, пытаясь освободиться.

   — Держи её подальше от себя, — предостерегал Келиос. — Иначе сильные твари могут задеть тебя хвостом, а это бывает опасно.

Тренировка со змеёй продолжалась больше часа. Мне пришлось несколько раз отшвыривать гадюку от себя, затем вновь ловить её раздвоенной палкой и поднимать вверх, взяв за шею.

По пути домой Келиос учил меня тренировать мышцы: он показывал, как напрягать их, потом расслаблять, наращивая тем самым их силу.

   — Тебе следует быть менее чувствительным, — заметил он как-то и научил меня удару ребром ладони; этим ударом мне пришлось убивать кроликов, молодых собак и кошек.

Когда я упражнялся в стрельбе из лука, он неожиданно спросил меня:

   — Айза спит с тобой каждую ночь?

Я смутился, опустил голову и робко ответил:

   — Нет.

   — Что значит «нет»? Как это понять? Каждую вторую ночь или...

   — Очень редко, она приходит, только когда мне страшно, — несмело пролепетал я.

   — Царевичу не подобает лгать — ведь все знают, что она бывает часто возле тебя.

Я промолчал.

   — Если она тебя не устраивает, отдай её мне — она мне нравится. Если ты считаешь, что не можешь делить ложе с рабыней, взамен я готов прислать тебе свободную. Я получил её от одного фракийца. Она тебе понравится. Давай поменяемся?

   — Я оставляю Айзу, — со всей решительностью ответил я.

Келиос умолк, выпустил несколько стрел в дерево, служившее нам мишенью.

   — Айза тебе ни к чему, — продолжил он. — Зачем она тебе, если ты не спишь с ней? — Помолчав, он добавил: — Ты должен постепенно становиться мужчиной и учиться любви. Для микенца это очень важно. Когда стемнеет, я пришлю тебе Гелике.

   — С меня довольно Айзы, — воспротивился я.

Келиос с раздражением опять выстрелил в дерево.

   — Айза тебе не подходит, — пробурчал он.

Я взял свой лук и вложил стрелу.

   — Почему? — спросил я и выстрелил, попав точно в середину дерева. — Мне уже шестнадцать, Айза мне ровесница. А этого достаточно, — произнёс я почти торжественно.

   — Зачем она тебе, если она не способна делить с тобой ложе? Тебе нужна Гелике — она знает, что делать, чтобы ты стал мужчиной.

   — Келиос, — ответил я, загадочно улыбаясь, — ведь ты — любитель искусства, не так ли? Разве в твоём доме не стоят прекрасные вазы и блюда?

   — Само собой разумеется, — сказал он, глядя на меня так, словно сомневался, в своём ли я уме.

   — Какое вино лучше? — задал я новый вопрос. — Молодое или старое? То, которое с гор, или то, что из долины?