Я был в Ку-клукс-клане - [69]

Возвращение Дюка к частной жизни побудило адвоката Клана Моргана Бэлсера к немедленным действиям. Он обратился к генеральному прокурору Куку со следующим письмом:

«Во вчерашнем вечернем номере газеты «Джорнэл» сообщается, будто вы выразили опасение, что Генеральная ассамблея[13] может лишить вас полномочий, прежде чем вы сможете закончить свое дело против Ку-клукс-клана. Для того, чтобы не лишать вас этой возможности, я обращаюсь с просьбой к секретарю Верховного суда Фултона назначить слушание дела Клана судом присяжных на понедельник, 3 февраля. Я буду рад снять все наши прежние прошения и ходатайства, если это позволит суду немедленно заняться беспристрастным рассмотрением указанного дела».

«Я вынужден отклонить предложение мистера Бэлсера, — сухо отвечал на это Кук. — Всем известно, что только вчера мистер Герман Толмэдж попытался, незаконно присвоив себе полномочия губернатора, распустить весь мой штат и что бывший помощник генерального прокурора Дан Дюк, в чьих руках находилось дело против Ку-клукс-клана, несколько дней назад ушел в отставку».

Судья Уолтер К. Хендрикс заявил, что календарь судебных заседаний заполнен на тридцать дней вперед, и распорядился наметить слушание дела Ку-клукс-клана не ранее, чем через месяц, причем прокурору оказывалось преимущество в назначении точной даты.

Через два месяца после того, как путч поставил Германа Толмэджа у власти, Верховный суд Джорджии решил дело в пользу Томпсона.

Получив это известие, Гаммон позвонил жене и губернаторский дворец и коротко приказал: «Укладывай вещи!»

Затем, демонстративно держа подмышкой огромную Библию, он вышел из губернаторского кабинета со словами:

— Это дело будет передано в суд последней инстанции — в суд народа Джорджии!

Глава тринадцатая Изуверы перед судом

«Отложили на свою голову!» Только этими словами можно охарактеризовать то, что случилось с колумбийцами после шестидесятидневной отсрочки.

Когда колумбийцы просили дать им эту отсрочку, они надеялись отложить суд до прихода к власти Толмэджа. Но смерть отняла у них Старину Джина, а суд лишил их последней опоры — Гаммона.

Приближался день суда, а враждебная колумбийцам атмосфера, создавшаяся в штате в результате путча, никоим образом не увеличивала их шансы обмануть правосудие.

В течение этих роковых шестидесяти дней произошло еще одно событие: издательство «Даблдэй анд компани» выпустило в свет книгу Стетсона Кеннеди «Разоблачение Юга».

Вручая издательству рукопись, я, конечно, не предполагал, что вскоре мне придется скинуть свой куклуксклановский балахон и выступить свидетелем в суде. Поэтому моя книга содержала лишь несколько — правда, крепких — ударов по Ку-клукс-клану. В ней я лишь намекнул на свою подпольную деятельность в Атланте, описанную мной в данной книге. Тем не менее в книге «Разоблачение Юга» было достаточно материала, чтобы заставить клановские «кложи» исторгнуть рев негодования и вновь истошно призывать к поимке Кеннеди.

Но ни клановцы, ни колумбийцы не знали, что Кеннеди — это Перкинс. Само собой разумеется, мои литературные критики и читатели тоже не знали меня в лицо, так как мне удалось убедить издательство, что помещение авторского портрета на обложке книги чревато для меня серьезными последствиями.

Издатели, однако, настаивали на моем приезде в Нью-Йорк на прием, устроенный в мою честь. Заодно они приглашали меня прочесть несколько лекций о Ку-клукс-клане. Я поехал, оставив прокурору Эндрюсу подробные инструкции, каким образом меня можно вызвать в Атланту, когда все приготовления к процессу против колумбийцев будут закончены.

— Неужели вы вернетесь в Атланту? — испуганно восклицали мои слушатели в Нью-Йорке. — Они ведь убьют вас!

— Не дай бог! — вот все, что я мог оказать им в ответ.

— Но вы будете, по крайней мере, находиться под защитой полиции?

— Вот уж этого я совсем не хочу! — с горячностью возражал я. — Из десяти полицейских Атланты девять состоят в Клане и не остановятся перед убийством.

— Неужели они посмеют убить белого человека, да еще известного журналиста? Разве им это сойдет с рук?

— Вряд ли в мой смертный час они предстанут передо мной в своих балахонах, — ответил я. — Но, как любят говорить в «кложах», есть несколько способов содрать с кота шкуру. Скорее всего меня арестуют, предъявив ложное обвинение в нарушении правил уличного движения или что-либо в этом роде. Затем меня повезут в тюрьму, выбирая самые пустынные улицы. Убедившись, что вокруг нет свидетелей, они меня пристрелят, слегка попортят свою одежду и доставят мой труп в полицейское управление, где сделают заявление, что я оказал сопротивление при аресте.

— Так что же, в конце концов, вы предпримете для своей защиты?

— Потихоньку вернусь в Атланту, остановлюсь у своих друзей, не буду выходить на улицу, одним словом, попытаюсь защитить себя сам, — отвечал я.

* * *

Вскоре я получил официальную повестку от прокурора Эндрюса с предложением явиться в Атланту в Верховный суд графства Фултон для дачи показании в качестве свидетеля властей штата Джорджия против колумбийцев.

В назначенный час я был в суде. Зал и даже коридоры были забиты колумбийцами, куклуксклановцами, «клавалерами» и всякого рода хорошими и плохими гражданами штата. Я увидел в толпе Айру Джетта, «Циклопа» Вестера Оунби, Джеймса Шиппа из «Армии правоверных американцев» и многих других знакомых парней.