Я был в Ку-клукс-клане - [71]

— Поверьте мне, я говорю не только о публике! Помощники шерифа, охраняющие присяжных, так же возбуждены, как и все. Поэтому-то я и послал их за экземплярами вашей книги. Я надеялся, что это их успокоит. Ничуть не бывало! По закону им не полагается вступать в разговоры с присяжными, но, насколько мне известно, они только этим сейчас и занимаются. Это очень серьезное дело, и — мы не можем допустить, чтобы оно провалилось. Используя все улики, которые вы нам представили, мы еще можем расправиться с ними, но колумбийцы повернули дело так, что я не могу использовать вас в качестве свидетеля.

Я понимал, что Эндрюс абсолютно прав.

— Ну что ж, — сказал я, — самое главное — это разгромить колумбийцев.

— Правильно! — Он пожал мне руку, предварительно убедившись, что за нами никто не наблюдает. — Я хотел попросить вас еще об одной услуге, Кеннеди, если вы согласитесь, конечно. Колумбийцы тоже выставили вас своим свидетелем. Не могли бы вы перейти из комнаты свидетелей обвинения в комнату свидетелей защиты?

Услуга эта была явно опасной для меня, и мы оба понимали это. Колумбийцы находились в таком состоянии, что им ничего не стоило кинуться на меня, позабыв о помощниках шерифа и не задумываясь о последствиях.

— Хорошо, была не была! — согласился я не без дурных предчувствий.

— Вот и отлично! А теперь я пойду расправляться с ними.

Эндрюс вернулся в зал суда, а я с самым невозмутимым видом вошел в комнату свидетелей зашиты и сел на стул. Комната была заполнена до отказа дюжими колумбийцами в коричневых рубашках и сочувствующими из Ку-клукс-клана.

Все были так ошеломлены моим появлением, что в комнате на мгновение воцарилось молчание.

— Ну и наглость! — взорвался наконец Джетт, и вся шапка с воплем ринулась ко мне. Помощник шерифа, которому полагалось следить за порядком, стоял, прислонившись к стене, и задумчиво грыз зубочистку.

— Ты зачем сюда явился? — с воинственным видом обратился ко мне Джетт. — Еще не кончил шпионить?

— Я вызван свидетелем защиты по делу колумбийцев, — отвечал я с улыбкой.

За это время я сумел отступить в угол, так что теперь в случае драки никто не смог бы свалить меня сзади. Полукольцо передо мной сжалось, и я вынужден был выслушать все, что им так не терпелось высказать мне с начала заседания суда.

К этому времени я уже был разъярен не менее своих противников и тоже горел желанием сообщить им все то, что я думал о них с самого первого дня своего «вступления» в Ку-клукс-клан.

Они задавали мне обычные провокационные вопросы и скоро добрались до «коронного»:

— Разрешил бы ты своей дочери выйти замуж за негра?

— Если два человека хотят пожениться, мне кажется, никому не должно быть дела до их цвета кожи.

— Великий боже! — воскликнул Джетт, поворачиваясь к помощнику шерифа. — Ты слышал?

— У нас в Джорджии и не за то линчуют, — ответил тот.

— Пригласишь ли ты негра к себе домой? — последовал новый вопрос.

— Я выбираю друзей по характеру, а не по цвету кожи, — ответил я.

— Я считаю, что каждый, кто общается с неграми, — дрянь! — прошипел здоровенный колумбиец, которого я видел впервые.

— А я считаю, что дрянь каждый, кто общается с колумбийцами, — отпарировал я.

Услышав это, оскорбленный верзила выхватил из кармана большой складной нож. Краем глаза я видел, что помощник шерифа не собирается сдвинуться с места. Колумбиец взревел и бросился на меня с ножом, нацелив его мне в горло. В тот момент, когда я собирался уклониться от удара, он вдруг взвизгнул от боли, уронил нож и схватился за щиколотку. Оказалось, что Джетт нанес ему мощный пинок.

— Будь ты трижды проклят, Перкинс, Кеннеди или как там тебя зовут! — завопил Джетт. — Я не менее других ненавижу тебя, но не хочу, чтобы наши ребята попали в беду за то, что перерезали тебе глотку в здании суда!

И, повернувшись к остальным, он приказал:

— А вы все заткнитесь! Мы займемся этим молодчиком позже.

Толпа утихомирилась, а я сел на скамейку и подумал: «Вот так насмешка судьбы — мою жизнь спас «собрат» по Ку-клукс-клану!»

В то же время я пытался сделать выбор из двух зол: то ли преподнести экземпляр книги Эндрюсу, подвергнуться аресту и вручить свою судьбу сострадательным полицейским-клановцам, то ли выйти наружу и попасть в объятия колумбийцев, несомненно подготовивших мне «теплый» прием? Через некоторое время я вышел в коридор, нашел телефонную будку и позвонил своему приятелю, профсоюзному организатору Чарли Пайку, в доме которого остановился.

— Можешь ли ты к концу дня прислать мне охрану к зданию суда? — спросил я. — Колумбийцы, видно, постараются схватить меня, как только я покажусь в дверях.

— Разумеется, — отвечал он. — Сколько человек тебе надо?

— Колумбийцев здесь тьма, но я думаю, что пятерых надежных парней будет вполне достаточно, чтобы помочь мне пробраться сквозь толпу.

— О'кэй! Мы будем там ровно в пять…

Повеселев, я вернулся в комнату свидетелей защиты.

Тем временем колесница правосудия, занимавшаяся делом «Штат Джорджия против колумбийцев», с грохотом катилась дальше. Положение двойного свидетеля лишало меня возможности быть в зале суда, и о том, что там происходило, я знал лишь из рассказов других. Примерно в середине дня, после дачи свидетельских показаний, из зала суда вернулся Кларенс, брат Бетти Пеплапд.