Взятие Смоленска и битва под Оршей 1514 г. - [6]

Грохот русских бомбард под Смоленском не мог быть не «услышан» в Кенигсберге, Вейдене, Кракове и Вене: европейцы пристально следили за событиями на русско-литовском фронте. В это время начинает формироваться имперско-тевтонский союз, направленный против Ягеллонов. Послы императора и гроссмейтера, Георг Шнитценпаумер фон Зоннег и Георг фон Эльтц, в Вене и Кенигсберге уже обсуждали проекты будущего альянса с привлечением Дании и России.

А тем временем вскоре по возвращении великий князь Василий Иванович стал готовиться к следующему походу. Вести о заключенном союзе Литвы и Крыма вынудили русское командование выделить силы для борьбы с татарами. К марту на Туле, «береженья для», была сосредоточена рать кн. А. В. Ростовского в составе пяти полков (12 воевод), на рубежи Угры вышла рать боярина Михаила Ивановича Булгакова-Голицы[42] (6 воевод). Позже из ее состава были выделены силы («ис тех воевод послал князь великий в Стародуб») в помощь к отбивающимся от крымчаков вассалам — Василию Шемячичу и Василию Стародубскому.

В русских источниках сведений о нападениях татар в это время нет. 29 июня 1513 г. Сигизмунд поделился новостью с Николаем Каменецким, воеводой Краковским: «Мы получили послание воеводы Киева, который пишет нам, что армия татар совершила набег на территорию врага нашего Московита около Брянска, Путивля, Стародуба, и татары Анадрамана произвели там большое опустошение»[43]. В другом послании Сигизмунда I хвалит воеводу Юрия Радзивилла за то, что тот «с князем Адрагманом ходил сам своею парсоною в землю того неприятеля нашого Московско[го]» и вместе с татарами разорили территорию под Новгородом Северским, Радогощью, Стародубом, Брянском, а затем «со всими людми в целости вышол»[44].

По-видимому, набег был скоротечный, поскольку вскоре крымские татары ушли поживиться в Валахию, что никак не помешало русской армии двинуться к литовским рубежам.

Местом сбора главных сил был назначен Боровск, в сторону которого выдвинулся государь. В сторону Смоленска Василий Иванович «наперед себя послал воевод своих, боярина и воеводу своего князя Ивана Михайловича Оболенского Репню, да окольничего своего Андрея Васильевича Сабурова, да иных своих многих воевод со многими людми»[45]. Согласно Разрядной книге, 17 июля эта передовая рать из одиннадцати отрядов поместной конницы (11 воевод) и одного отряда служилых татар выдвинулась к литовской границе[46]. Рать князя Репни Оболенского подошла к Смоленску «и оступиша град». Вперед обычно отправляли еще и артиллерию, так что вполне возможно, что в этой группировке еще была и артиллерия. Затем 11 августа выступили главные силы, которые соединились с передовой ратью. Всего осадная рать государя Василия Ивановича насчитывала 11 главных воевод и еще 6 «воевод с людьми». Формировавшаяся в Великих Луках рать под командованием В. Шуйского (всего 8 воевод) направилась к Полоцку[47].

Под стенами смоленской цитадели навстречу русским воеводам за городской вал в поле с нагорной стороны вышел сам наместник Юрий Глебович, а также «князи и бояре Смоленский и гетманы жолнырьскые с желныры». Как оказалось, напрасно: в ходе боя «смоленьских людей многих побили, а иных князей, и бояр, и желнырей живых, переймав многих, послали в Боровеск к великому князю».

Русская артиллерия была обеспечена позициями для стрельбы, а сам город был обложен. Государь Василий Иванович появился перед Смоленском 11 сентября, «и граду Смоленску великие скорби и бои пушками и пищалями по многу дни сотвори». Однако обстрел ничего не дал: как писал летописец, «и что разобьют днем, а в нощи все зделают».

О второй осаде Смоленска сохранилось весьма тенденциозное сообщение под названием «Новое известие о Литве и Московитах». Анонимный автор, по его признанию, получил письменные сведения от короля «и других знатнейших при дворе лиц».

Согласно донесениям осада, во время которой «московит» «безпрерывно штурмовал день и ночь», длилась четыре недели и два дня. Перед крепостью было расставлено «до двух тысяч штук пушек (buchsen), больших и малых, чего никогда еще ни один человек не слыхивал. Все это ему отлили итальянцы и немцы, между ними большое орудие, заряжающееся двумя снарядами: одним каменным и одним железным ядром»[48]. Позже Сигизмунд Герберштейн упоминал в Москве «очень большую пушку», которая могла разрушить «и свод, и стены ворот»[49]. Вероятно, в осаде могла принимать участие либо гигантская мортира Паоло да Боссо 1488 г., либо же одна из бомбард, отлитая немецкими мастерами в начале XVI в.

Иоасафовская летопись отмечает: «… князь великий пушки повеле уставити и по граду из пушек и пищалей повелел бити по многи дни, и стрельницу Крышевскую разбиша и града Смоленска людем многие скорби нанес»[50]. После жестоких обстрелов, по сообщению анонимного источника, в крепости якобы нашли 700 ядер. Помимо артиллерийского обстрела, пишет автор донесения, «коварный Московит» использовал и нестандартные способы осады: «он имел более 400 живых кошек, которых с привязанным огнем пустил в крепость, точно также пытался посредством летающих голубей внести огонь в крепость: все это не помогло»