Взятие Смоленска и битва под Оршей 1514 г. - [22]

.

Большой полк под командованием И. А. Челядина располагался у холма. Впереди войска, по традиции, выстроился Передовой полк кн. И. И. Темки-Ростовского. За ним у подножья холма расположился Большой полк И. А. Челядина. Справа и слева от главных сил выстроились полки Правой и Левой руки.

Несмотря на то что на поле была четырехполковая рать, в польских источниках упоминается еще и пятый полк — «полк тыльной стражи». Скорее всего, это был обоз, в котором находились кошевые холопы и господские слуги.

Мещерские татары Сивиндук-мурзы Мадыхова находились, вероятно, в Передовом полку: в разрядах часто подчеркивалось, чтоб «татаром быти у Передового полку на праве»[171].

Исходя из данных разрядных книг и особенностей комплектования и слияния полков, можно примерно реконструировать диспозицию русского войска:

Большой полк

боярин и конюший Иван Андреевич Челядин,

князь Борис Васильевич Ромодановский,

князь Иван Семенович Селеховский.

Передовой полк

князь Иван Иванович Темка-Ростовский,

князь Никита Васильевич Оболенский,

Дмитрий Васильевич Китаев Новосильцев,

Сивиндук-мурза Мадыхов.

Полк Правой руки

боярин князь Михаил Иванович Булгаков-Голица,

князь Дмитрий Иванович Булгаков,

князь Андрей Иванович Булгаков,

князь Иван Дмитриевич Пронский.

Полк Левой руки

князь Андрей Михайлович Оболенский,

Иван Семенович Колычев,

князь Иван Семенович Семейка Ярославский.

Сторожевой полк

Константин Давыдович Засекин (?).

С одной стороны, польско-литовские войска превосходили русских совершенством и разнообразием организационно-тактических форм, вооружением. С другой стороны, силы короля оказались прижаты к берегу Днепра и возможность использования знаменитой ударной конницы на пересеченной местности, изобилующей естественными преградами (холмы, овраги, ельники), была ограничена.

Наличие очень мощного центра определил и выбор направления атаки на противника — русским воеводам ничего не оставалось, как бить по слабым флангам врага с надеждой зайти в тыл неприятеля, избегая сильного центра, которому им нечего было противопоставить. Но при такой конфигурации построений королевские войска могли выделять из глубокоэшелонированного центра силы для контрударов и перебрасывать их на фланги в помощь своим легким соединениям. Помимо этого, местнический спор воевод мог привести к несогласованности их действий. В конечном итоге все это и произошло на Оршанском поле 8 сентября 1514 г.

Сражение началось с перестрелки: полевые пушки сделали залп, в ответ «московиты» выпустили стрелы. В официальном описании битвы С. Гурского отмечается, что «для завязки битвы и возбуждения боевого духа сильнейшая сила московитов по склону и зарослям зашла в тыл королевским»[172]. У М. Бельского также говорится, что «большое крыло московское за холмами наших атаковало»[173]. Московиты, пишет «летучий листок» 1514 г., атаковали «как бешенные собаки».

В тексте Архангелогородского летописца недвусмысленно говорится о самовольной атаке правым крылом, без санкции главнокомандующего. «И нача первое битися князь Михайло Голица… а Иван Андреевичь в зависти не поможе князю Михаилу»[174]. Воевода действовал по собственному почину, без согласования с воеводой А. И. Челядиным, с которым у него были натянутые отношения из-за местнического спора.

Почему М. И. Булгаков-Голица решил наступать самостоятельно? Во-первых, главнокомандующий неудачно расположил войско таким образом, что еще до начала сражения пушки первой линии могли безнаказанно обстреливать выдвинутый в авангард Передовой полк. Станислав Сарницкий, в описании которого есть ряд интересных подробностей сражения, отметил: «Вначале с правого боку Михайло с его 12 000 выступил, стрелы выпустил первый, как и немцы, стрельбой в неприятеля сделав дыру, потом туда заходят, так и те, что используют луки, стрелами не дают покоя коням и войску до тех пор, пока не совершат схватки»[175].

Огнестрельное оружие — пушки и аркебузы — в начале XVI столетия было еще далеко от совершенства. При длительности заряжания и малой дистанции стрельбы оно, скорее, было моральным фактором. Но тем не менее несколько ядер «удачно» легли в первые ряды «московитов».

Достаточно сильный «кулак» правого фланга, по мнению М. Булгакова-Голицы, мог сокрушить левое крыло противника и выйти в тыл всей королевской армии. В свою очередь боярин Челядин не мог поощрить Голицу за излишнюю самостоятельность.

Итак, правое крыло атаковало между склоном холма и берегом. Натиск был стремителен. По традиции, осыпав врага градом стрел, новгородцы и псковичи врубились в боевые построения польских хоругвей. «Гуф» Тарновского и Самполинского был прижат к берегу Днепра.

Булгакова контратаковали хоругви польских панов и придворные рыцари: «Самполинский с придворным полком, не спросив разрешения главнокомандующего, ввязался в сражение и, убив многих («московитов»), заставил их показать спины»[176]. Но эта фаза боя была не такой скоротечной, как ее описывает С. Гурский — русских удалось отбросить только после третьей контратаки.

В одном из поэтических сочинений, посвященном Оршанской битве и содержащем ряд достоверных данных, которые, по словам историка Е. И. Кашпровского, проверяются «официальными актами»