Взлетная полоса - [32]
С Надей мы виделись каждый день. Находили время. Я научился не терять ни минуты. И даже не представляю, как бы смог прожить день, не увидев ее. О чем только не говорили! Открывали свои Америки. Помню, долго рассуждали о «проблеме красок». Как видеть жизнь? В каких красках? И сколько их? В конце концов сошлись на том, что красок и оттенков множество, но главные все же две — белая и черная. Без этих ясных ориентиров можно все запутать, как запутал Валера. О брате говорили часто. И о Гале. Причину их разрыва я объяснял характером Валеры.
— А если мы чего-то не знаем? — возражала Надя. — Может, и Галя в чем-то виновата?
— Никогда не поверю. Она чистый и верный человек. А Валера всегда был эгоистом. Любой ценой хотел быть первым.
И опять сообща искали ответ — можно ли чего-то добиваться любой ценой?
Бывало, и спорили. Например, о Капустине. Я договорился до того, что свою победу над ним объявил бесполезной, даже вредной. Разве исправился он, что-то понял? Только хитрей станет, коварней. Пришлось и Наде согласиться, что кулаками в самом деле мало чего докажешь. Тогда и мелькнула у нее мысль: не попытаться ли приохотить Вальку к занятиям в ансамбле? Он же бренькает на гитаре. Сказала, что поговорит с руководителем школьного ансамбля…
Скучно нам не было. Какое там! Мы просто не могли наговориться. Кроме того, нередко вместе готовили уроки, ходили в кино, гуляли. Открывая мне дверь, Вика прыгала от радости, висла на руке и требовала, чтобы поиграл с ней в прятки или рассказал про Пушка. Мама Нади Людмила Васильевна тоже привыкла ко мне и, бывало, запросто говорила:
— Боря, Надежда, живо к столу! Картошка стынет.
Я же считал своим долгом (поскольку в доме не было мужчин) заменить сносившуюся резиновую прокладку водопроводного крана, починить выключатель лампы, однажды даже снял кухонную дверь — скрипела так, что на лестнице было слышно. Петли смазал постным маслом, и дверь сразу успокоилась.
Иногда и Надя бывала у нас дома. С мамой они быстро подружились, а вот отец, мне казалось, смотрел на нее с подозрением. Вслух об этом не говорил, но я чувствовал: не одобряет моей дружбы с Надей. Опасался, что я стану хуже учиться. Успехи в школьных занятиях и вообще учебы для отца всегда были чуть ли не самым важным в жизни. Ему самому, по причинам, какой выражался, «неумолимых жизненных обстоятельств», удалось закончить лишь девять классов, и, видно, очень переживал из-за этого. А тут еще Валерий подвел — не попал в вуз. Потому-то и боялся за меня отец. А вышло наоборот: именно в последнее время в дневнике у меня чаще стали появляться пятерки. Лидия Максимовна заявила на собрании:
— Есть все основания надеяться, что в следующей четверти Сомов выйдет в отличники.
Видимо, так и сказала — на родительское собрание ходил отец, а он лишнего прибавлять не стал бы. После этого отец впервые ласково улыбнулся Наде.
— Где Новый-то год собираетесь встречать? — спросил он во множественном числе, имея в виду меня и Надю.
— Мы елку сегодня купили, — сказала Надя. А я добавил, потому что не совсем было ясно, кто покупал:
— Красивую выбрали. Пока несли, человек десять спрашивали, где такие продаются.
— Вам повезло, — подтвердил отец и обратился ко мне: — Если крестовина понадобится, возьми в кладовке. Или игрушки какие. И лампочки. Мы-то, видать, не будем ставить елку. Мне, похоже, придется идти на дежурство… В Новый год, — объяснил он Наде, — у нас, как всегда, повышенная пожарная готовность.
— А вы, Раиса Ильинична; — сказала Надя, — приходите к нам на елку. А то знакомых у нас мало, гостей не будет. Двоих девочек из нашего класса звала — сказали, что не могут, дома будут встречать. Правда, приходите.
— Спасибо, Наденька. Может, и соберусь.
В пожарном депо сумели обойтись без отца, и Новый год мои родители встречали у Озеровых. Видимо, взрослым хотелось лучше познакомиться друг с другом, если уж мы с Надей так подружились. Праздник прошел весело. Отец поборол обычную нелюдимость и танцевал с дамами. Огромный, раскрасневшийся, он то маму кружил, то галантно приглашал Людмилу Васильевну.
И мы старались не отставать. Но танцевали по-своему. Даже мелодию «Голубого вальса» приспособили под шейк. Особенно у Вики забавно получалось. Голова с бантами на косичках дергалась, а тело и руки вихлялись так, будто у нее и позвоночника не было.
Мы с Надей были счастливы. Когда забежали на кухню — зажечь газ и поставить чайник, Надя схватила меня за руку.
— Оказывается, я ужасная эгоистка! Знаешь, о чем подумала? Как хорошо, что девочки не пришли на елку. Боря, это плохо, что я такая? Да? Но мне почему-то никого больше не нужно. Так интересно с тобой!
Я взглянул в Надины глаза, серые, блестящие, с черными зернышками зрачков, и сказал:
— Надя, помнишь, что в письмах я писал? И в том, последнем. Это все правда. Хочешь, поклянусь?
Надя на миг прижалась ко мне и отстранилась.
— Больше не говори. Я заплачу.
В ту новогоднюю ночь под бой часов на Спасской башне мы, все шестеро, сидевшие за столом, желали друг друг счастья.
— Главное, чтоб войны не было, — проговорил отец. — Ни атомной, ни космической, ни какой другой.
Повести про школьников «Вредитель Витька Черенок», «Тайна желтой бутылки».
В сборник Владимира Добрякова вошли повесть «Одиннадцать бестолковых» и рассказы «Староста класса», «Мороженое на двоих», «Домой на воскресенье».
Книга рассказывает о том, как важно не быть слишком «послушным», как распознать настоящих и ложных друзей.
В этом году Алькин день рождения выпал на воскресенье: Алька не знал, хорошо это или плохо.Какая разница — понедельник будет в этот день, среда или, скажем, воскресенье! О чем тут ломать голову? Он вообще мало задумывался над жизнью. Он просто жил, и все.И, конечно, Алька Костиков, ученик пятого класса, даже не представлял, каким будет для него тот следующий год, начинающийся 10 марта.Не мог ничего знать Алька о тех событиях, в которых он будет играть далеко, не последнюю роль и которые закончатся тем, наверное, самым главным, и памятным днем в его жизни.До того дня минует длинная череда в 169 очень разных — интересных и скучных, радостных и горьких — дней Алькиной жизни.А пока ни о чем этом он не знает и с нетерпением ждет 10 марта, когда ему исполнится двенадцать.
Владимир Андреевич Добряков родился 26 августа 1924 года в г. Москве. В начале войны с ребятами девятиклассниками работал в Орловской области на строительстве противотанковых рвов, затем на авиазаводе под Куйбышевом. По окончании войны квартира в Москве оказалась занятой и он с матерью уехал во Львов, там закончил филфак, работал в военной газете, начал писать. Первая его книга вышла в свет в 1957 году («Отец и Володька»). В 1963 году Владимира Андреевича приняли в Союз писателей. C 1980 года писатель живет и работает в г.
Повесть «Недолгие зимние каникулы» (Воронеж, 1974 год) рассматривает взаимоотношения детей в коллективе, рассказывает о дружбе и товариществе, об организации интересного досуга школьников. Недолгие зимние каникулы, но сколько можно успеть сделать за это время: слепить снежную бабу, залить каток, устроить во дворе ледяную горку, создать хоккейную команду… А можно провести каникулы и по-другому: испортить в школе только что покрашенные парты, сделать жильцам газовую атаку, посыпать каток золой… В повести сравниваются положительный и отрицательный образ жизни подростков и дается убедительный пример того, что честным, добрым, внимательным людям живется интересней и веселее.
Имя Оки Ивановича Городовикова, автора книги воспоминаний «В боях и походах», принадлежит к числу легендарных героев гражданской войны. Батрак-пастух, он после Великой Октябрьской революции стал одним из видных полководцев Советской Армии, генерал-полковником, награжден десятью орденами Советского Союза, а в 1958 году был удостоен звания Героя Советского Союза. Его ближайший боевой товарищ по гражданской войне и многолетней службе в Вооруженных Силах маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный с большим уважением говорит об Оке Ивановиче: «Трудно представить себе воина скромнее и отважнее Оки Ивановича Городовикова.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.