Высшая милость - [42]

— Нет что?

— Я не принесла печать, — она поразилась энергичностью его атаки.

— Где она?

— Я не знаю.

Сэр Гренвиль уставился на неё. Он неё было ощущение, что эти бледные выпученные глаза заглядывают в самые тайники её души. В руках она держала чашку, страдая от пятна на новом плаще. Когда он предложил ей чай, ей показалось, что он обращается к ней дружелюбно и по-доброму. Но сейчас она осознала, что сэр Гренвиль гораздо лучше подготовился к встрече, чем она. Ему не нужно говорить секретарю, что он хочет, чай был подготовлен заранее, и как только она расслабилась, он налетел на неё со стремительными вопросами. Она неустойчиво поставила чай на ковёр. Голос сэра Гренвиля оставался суровым.

— Вы знаете, что такое печать?

— Да.

— Да, сэр.

— Да, сэр.

— Расскажите мне.

Она быстро думала. Она должна сказать не больше, чем сказал Исаак Блад в тот день, когда прочитал завещание. Она произнесла, тщательно выговаривая слова.

— Она заверяет подпись на любой бумаге, относящейся к Ковенанту.

Кони засмеялся.

— Очень хорошо, мисс Слайт, очень хорошо! Ну и где печать?

— Я не знаю, сэр.

— Как она выглядит?

— Я не знаю, сэр.

— Правда?

Он положил новый шарик пирога в рот и жевал его, уставившись на неё. Она подумала, а моргает ли он вообще, и как только она это подумала, он моргнул. Он моргнул медленно как какое-то странное животное, и она увидела, как ряд его подбородков приподнялся кверху, пока он глотал айвовый пирог.

— Вы не знаете, как выглядит печать, мисс Слайт, но в первый приход к моему дому вы описали Ковенант как Ковенант Святого Матфея? Да?

Она кивнула.

— Да.

— И как, скажите на милость, вы узнали о Святом Матфее?

— Мне отец сказал, сэр.

— Он сказал? Он сказал, мисс Слайт? — левая рука опять поползла. — Скажите, у вас были отличные отношения с отцом?

Она пожала плечами.

— Да, сэр.

— Правда, мисс Слайт? Довольный отец и дочь? Он беседовал с вами, да? Делился проблемами?

Рассказал вам все о печати Святого Матфея?

— Он упоминал о ней, сэр.

Кони недоверчиво засмеялся и внезапно опять переменился. Наклонился вперёд.

— И вы хотите узнать о Ковенанте. Очень хорошо, мисс Слайт. Я скажу вам, — казалось, он размышлял, уставившись поверх её головы на обнажённого Нарцисса, пока левая рука, видимо живущая собственной жизнью, нащупала и скомкала пирог и фрукты.

— Несколько лет назад ваш отец и я с несколькими другими джентльменами вступили в коммерческое предприятие. Сейчас неважно, что это было, важно, что оно оказалось успешным. Правда! Очень успешным. Даже осмелюсь сказать, мы все удивились и даже обогатились. Это была моя идея, мисс Слайт, чтобы денег, которые мы совместно сделали, было достаточно, чтобы поддержать нас в старости, обеспечить нам комфортное существование в старческом слабоумии, и такими образом был создан Ковенант. Ковенант — это удобное соглашение, в соответствии с которым один человек не сможет обмануть своих партнеров и таким образом закреплял сотрудничество. Сейчас мы уже по отдельности медленно двигаемся к своей старости, те из нас, которые выжили, и Ковенант гарантирует нам утешение на зиму наших дней. И это вся информация, мисс Слайт, про Ковенант, — он торжественно закончил свою речь, отметив её ещё одним церемонным жестом с раскрошенным шариком пирога.

Он лгал, как лгал и её отец. Если бы Ковенант был просто частью бизнеса, почему тогда её отец не поделил деньги между ней и Эбенизером? И она помнила письма родителей матери к её отцу, письма, описывающие Мэтью Слайта как неудачника в бизнесе. А сэр Гренвиль Кони хочет, чтобы она поверила, что её отец каким-то образом увлек лондонских купцов и самого Кони каким — то рискованным предприятие и с невероятным успехом. Она посмотрела на Кони.

— Что это было за дело?

— Вас это не касается, мисс Слайт, совсем не касается, — сказал он грубо, и его тон рассердил её.

— Когда мне исполнится двадцать пять, сэр, печать станет моей. Уверена, что тогда это станет моим делом.

Он рассмеялся ей в лицо, плечи заходили ходуном вверх вниз, и подбородки закачались над тугим белым воротничком.

— Вашим делом, мисс Слайт! Вашим делом! Печать станет вашей, девушка, потому что она красивая. А дело женщины это порождение детей и красивых вещей, не более того. Вы говорите, вы не видели печати?

— Нет, сэр.

Его плечи все ещё тряслись от смеха, когда он кивком подозвал её.

— Идите сюда.

Она подошла к столу, пока Кони боролся с карманом своего жилета. Его живот выпирал из коричневой ткани так сильно, что он никак не мог вытащить то, что искал. Она посмотрела поверх его белых кудрявых волос в окно и увидела, что лодочники до сих пор сидели в баркасе как статуи, уткнув белые весла в синее небо. Она подумала о Тоби, который ждал её в переулке, и жалела, что он не с ней. Она была уверена, что он бы не испытывал страха перед этим мужчиной, похожим на лягушку, чередующим саркастическую дружелюбность с презрением.

— Вот, — юрист что-то выложил на стол.

Это была точная копия того, что находилось у Тоби. Смолевка взяла её, снова удивляясь тяжести золота. Увидела изысканный поясок из бриллиантов и рубинов. Так же, как печать святого Матфея, у неё была длинная золотая цепочка, так что её можно было носить как подвеску. Она повернула печать к свету и увидела на металлическом отпечатке такую же витиевато выгравированную кромку. Она поднесла её поближе к глазам и увидела вместо топора красиво выгравированного крылатого льва. Зеркальная надпись гласила «Святой Марк».