Высокий надзор - [8]
Надзиратель
Придите к согласию. А я пойду навещу Снежного Кома. Он проводит время, напевая....
Уходит
Зеленые Глаза (Лефрану)
Прищелкнув языком. Да, мсье. Да, если я захочу. Я заставлю вас бегать по кругу, как лошадей в манеже. Как заставлял плясать девочек. Вы сомневаетесь? Я делаю здесь, то чего стою. Это я настоящий мужчина, да, мсье. Я могу гулять по коридорам, ходить с этажа на этаж, через дозоры, внутренние и внешние дворы, меня все уважают. Меня боятся. Может, я не так силен, как Снежный Ком, потому что его преступление было немного более необходимым, чем мое. Потому что он убил, чтобы ограбить, но я, как и он, убил, чтобы жить, и я уже могу улыбаться. Я понял его преступление. Я все понял, и у меня достаточно смелости быть одному. При ярком свете.
Лефран
Не заводись, Зеленые Глаза. Я тоже все понял. И я все тебе позволяю. Я сделал все, что мог, чтобы слова, летящие к твоей жене, были прекраснее всего. Ты имеешь права злиться на меня, я занимал твое место.
Зеленые Глаза
Письма были прекрасны. Слишком прекрасны. Ты, наверное, воображал, что пишешь своей жене...
Лефран
Как раз наоборот. Я так красиво писал, потому что воображал себя на твоем месте. Я влезал в твою шкуру.
Зеленые Глаза
Но чтобы влезть в мою шкуру, надо быть такой же величины, как я. А для этого надо совершать такие же поступки. Не отрицай, ты бы очень хотел быть на "ты" с охранниками. Хотел бы, но у тебя недостаточно сил. Может, однажды ты и узнаешь, что такое тюремщики. Но за это надо заплатить.
Лефран
Я хотел разлучить тебя с твоей женой, я сделал все, что мог. Я сделал, что мог, чтобы изолировать тебя от мира и отделить от мира твою камеру и даже всю крепость.
Зеленые Глаза
Эта тюрьма моя, и я здесь хозяин.
Морис (с горечью)
И на всех стучишь.
Зеленые Глаза
Что ты говоришь?
Морис
Ничего
Зеленые Глаза (смеется)
Я стукач? И что дальше? Вы ведь не осмелитесь просить, чтобы я был корректен, нет? Требовать этого от человека, которого от смерти отделяют два месяца, было бы бесчеловечно. И что это значит, быть корректным, после того, что я сделал? После великого прыжка в пустоту, после того, как мое преступление отгородило меня от рода человеческого, вы еще ждете, чтобы я соблюдал правила катехизиса? Я сильнее вас.
Лефран
Что до меня, так я тебя понимаю. И я понимаю, что он называет предательством. Таким ты мне и нравишься. Опустись же еще ниже.
Зеленые Глаза
А если лично мне нравится предавать? Кто вы такие? Два жалких воришки. Снежный Ком сопровождает и ободряет меня. Вместе мы поедем в Кайенну, если все обойдется, а если меня отправят на эшафот, он последует туда за мной. Что я такое для вас? Думаете, я не догадался. В этой камере мне приходится выносить всю тяжесть. Тяжесть чего - я не знаю. Я неграмотный, и мне нужно крепко держаться на ногах. Снежному Кому приходится выносить тяжесть всей тюрьмы, а еще, наверное, есть где-то самый большой главарь, которому приходится нести тяжесть всего мира. Можете плевать на нас с высокой колокольни, у нас есть свои права. Это мы здесь - Человек.
Морис
Для меня ты остаешься Зелеными Глазами. Но ты потерял свою чудесную преступную силу.
Зеленые Глаза
Когда-нибудь ты вспомнишь обо мне.
Морис
Раньше, когда я был в 108 камере и проходил по коридору мимо твоей двери, я видел только твою руку, протягивающую миску в окошко. Я видел твой палец с обручальным кольцом. Я был уверен, что ты настоящий мужик, из-за твоего кольца, но я думал, что на самом деле у тебя нет жены. Теперь она у тебя есть. Я все тебе прощаю, потому что только что видел, как ты растаял.
Зеленые Глаза
Говори это Жюлю или лучше заткнись.
Морис
Вот от этого мне тоже тошно: если я не с тобой, значит, мне придется быть с ним. (Лефрану) Пусть я и трус, Лефран, но берегись. Я буду защищать его преступление...
Лефран
Ты о нем слышал, об этом преступлении? И ты его видел - убийцу в слезах! Это тоже было частью моей программы. Все выходит по-моему. Зеленые Глаза сделал то, что должен был сделать.
Морис
Да что ты сделал хорошего? Чем ты можешь похвастаться? Кем? Может, следами цепей на запястьях? Галерой? Своими кражами?
Лефран
Вместе с Сержем, во время дела на улице Нева, хотел бы я посмотреть на тебя там. В темноте люди стреляли по нам из окон...
Морис (иронично)
С Сержем? Это с каким? Может, это был Серж де Ленц?
Лефран
Он самый, собственной персоной. С ним я впервые вышел на дело.
Морис
Доказательства! Тюрьмы полны волшебных историй. Бывает, это плавает в воздухе, и он становится густым, так что даже тошно. И самые ужасные из них те, которые сочиняют или видят во сне, чтобы набить себе цену? даже не так: чтобы сделать нашу жизнь переносимой. Мошенничества, подпольная торговля золотом, жемчугом, брильянтами! Только держись! Фальшивые доллары, кражи со взломом, меха! И гребцы с галер!
Лефран
Ты мне угрожаешь?
Наступает на Мориса и хочет схватить его. Зеленые Глаза с силой отшвыривает их друг от друга.
Зеленые Глаза
Время еще не пришло. Вы во власти гнева, не во власти палача.
Отбиваясь, Морис рвет рубашку Лефрана.
Зеленые Глаза (пристально рассматривая грудь Лефрана)
Письма, отправленные из тюрьмы, куда Жан Жене попал летом 1943 г. за кражу книги, бесхитростны, лишены литературных изысков, изобилуют бытовыми деталями, чередующимися с рассуждениями о творчестве, и потому создают живой и непосредственный портрет будущего автора «Дневника вора» и «Чуда о розе». Адресат писем, молодой литератор Франсуа Сантен, или Франц, оказывавший Жене поддержку в период тюремного заключения, был одним из первых, кто разглядел в беспутном шалопае великого писателя.
«Богоматерь цветов» — первый роман Жана Жене (1910–1986). Написанный в 1942 году в одной из парижских тюрем, куда автор, бродяга и вор, попал за очередную кражу, роман посвящен жизни парижского «дна» — миру воров, убийц, мужчин-проституток, их сутенеров и «альфонсов». Блестящий стиль, удивительные образы, тончайший психологизм, трагический сюжет «Богоматери цветов» принесли его автору мировую славу. Теперь и отечественный читатель имеет возможность прочитать впервые переведенный на русский язык роман выдающегося писателя.
Знаменитый автобиографический роман известнейшего французского писателя XX века рассказывает, по его собственным словам, о «предательстве, воровстве и гомосексуализме».Автор посвятил роман Ж.П.Сартру и С. Де Бовуар (использовав ее дружеское прозвище — Кастор).«Жене говорит здесь о Жене без посредников; он рассказывает о своей жизни, ничтожестве и величии, о своих страстях; он создает историю собственных мыслей… Вы узнаете истину, а она ужасна.» — Жан Поль Сартр.
Действие романа развивается в стенах французского Централа и тюрьмы Метре, в воспоминаниях 16-летнего героя. Подростковая преступность, изломанная психика, условия тюрьмы и даже совесть малолетних преступников — всё антураж, фон вожделений, желаний и любви 15–18 летних воров и убийц. Любовь, вернее, любови, которыми пронизаны все страницы книги, по-детски простодушны и наивны, а также не по-взрослому целомудренны и стыдливы.Трудно избавиться от иронии, вкушая произведения Жана Жене (сам автор ни в коем случае не относился к ним иронично!), и всё же — роман основан на реально произошедших событиях в жизни автора, а потому не может не тронуть душу.Роман Жана Жене «Чудо о розе» одно из самых трогательных и романтичных произведений французского писателя.
Кэрель — имя матроса, имя предателя, убийцы, гомосексуалиста. Жорж Кэрель… «Он рос, расцветал в нашей душе, вскормленный лучшим, что в ней есть, и, в первую очередь, нашим отчаянием», — пишет Жан Жене.Кэрель — ангел одиночества, ветхозаветный вызов христианству. Однополая вселенная предательства, воровства, убийства, что общего у неё с нашей? Прежде всего — страсть. Сквозь голубое стекло остранения мы видим всё те же извечные движения души, и пограничье ситуаций лишь обращает это стекло в линзу, позволяя подробнее рассмотреть тёмные стороны нашего же бессознательного.Знаменитый роман классика французской литературы XX века Жана Жене заинтересует всех любителей интеллектуального чтения.
Жан Жене (1910–1986) — знаменитый французский писатель, поэт и драматург. Его убийственно откровенный роман «Торжество похорон» автобиографичен, как и другие прозаические произведения Жене. Лейтмотив повествования — похороны близкого друга писателя, Жана Декарнена, который участвовал в движении Сопротивления и погиб в конце войны.