Вышли в жизнь романтики - [24]
Только сейчас, спустя несколько лет, Юля поняла, чем была вызвана та горделивая нотка, которая звучала тогда в дядином голосе.
Не мощную электростанцию пускают сегодня в Буранном, — всего лишь небольшую котельную, а все-таки это событие. И как тут не гордиться, если ты не просто зритель, а деятельный участник! Разве девичья бригада не помогла возвести стены здания, обмуровать котлы?
Черная железная труба, длинная, узкая, со светлыми швами сварки, лежала возле котельной. Когда ее подцепили краном и стали медленно поднимать, все отошли в сторону.
— Помалу! — сигналили с крыши крановщику. — Стоп. Давай, давай! Стоп…
Рядом с Юлей в толпе наблюдающих — Ядя и Женя Зюзин. Лицо у Жени еще бледное, он опирается на руку Одуваши, но в глазах нет уже тоскливой неуверенности в себе. Его так и подмывает помочь монтажникам.
— Эх, лебедкой бы еще подцепить!.. С той стороны…
— Да ничего, и так установят.
— Оттяжку крепите, оттяжку! — снова порывается помочь Женя.
Основание трубы закреплено, но она еще не приняла строго вертикального положения.
— Вирай еще! Стоп! Еще маленько! — перекликаются монтажники.
И вот…
— Ура-а-а! — Новоселы замахали шапками.
Двадцатиметровая черная свеча утвердилась над котельной, словно гордясь своей прямизной.
Юля вместе со всеми била в ладоши и кричала «ура». Потом болельщики взбежали на ближнюю сопочку и оттуда, с новой «точки», как говорят фотографы, взглянули на котельную. Труба и отсюда выглядела величаво — стройная, как пирамидальный тополь!
Наползают с океана облака, а она их подцепит, труба!
Где-то за сопками шоферы везут груз — и вдруг на фоне бледного неба видят тонкую черную иглу: «Э, да это Буранный. Вот как далеко его видать!»
Наша труба, наша котельная, наш поселок, родившийся в пустыне горной тундры!
Еще не так давно жители поселка спасались от холода возле печурок и электроплиток. Сейчас в комнатах с удовольствием ощупывали ребра батарей:
— Греет!
Наступал конец «палаточной эре».
Прораб Лойко предложил способ, как ускорить сборку щитовых домов. Девушки узнали об этом способе от той же всеведущей Майки, а Майка — от плотника Костика.
Костик — это тот самый узкоплечий веснушчатый паренек, который забегал в палатку к девчатам за луком и таскал обрезки дерева для печки. Он, как и Майка, круглый сирота, вырос в детдоме. Майка относится к нему строго, но вместе с тем скрыто-заботливо, как старшая сестра. Плечи у Костика, вечно осыпаны опилками. Говорит он тоненьким, ребячливым голосом. С ним случаются разные неприятности: то рукавицы прожжет, то кепку потеряет. Не умеет до получки рассчитать деньги, Майка ему всегда одалживает и требует, чтобы он тратил только на столовую. При всем этом Костик в своей бригаде (в шутку ее называют «бригада из детсада», поскольку вся она состоит из таких же юнцов) был не на последнем счету. Так вот этот Костик и посвятил Майку в новшества, введенные Прохором Семеновичем.
Прежде щиты для домов складывали в общие штабеля, и получалась порядочная путаница: ведь щит щиту рознь — один годится для перекрытия и не пойдет на перегородки, другой, наоборот, пригоден только для перегородок. Путаница усиливалась еще из-за того, что плотники принимались за сборку, когда на площадках еще громоздился мусор и из-под лопат взлетала земля.
Теперь прораб запретил плотникам браться за дело, пока все ямы не будут засыпаны и мусор не убран, пока на бетонные столбы — основания — не будут уложены под балки лаги, причем не просто уложены «на халтуру», а прочно скреплены с фундаментами штырями. Валить щиты в одну кучу он тоже категорически запретил.
Костик с товарищами разносил разносортные щиты по строго определенным местам — по «периметру здания», как сказал он, поразив Майку ученой фразой.
Сборщикам домов сразу полегчало. Еще бы: не надо разваливать громоздкие штабеля, выискивая нужный щит. Знал себе устанавливай, обвязывай щиты да не задерживай штукатуров, которые идут следом, прибивают на стены листы сухой штукатурки.
— Прохор Семеныч всем дал… ход конем, — важно закончил Костик.
В начале октября на стройку пришла телеграмма, что из Ленинграда выехала еще одна группа молодых добровольцев.
Все готовились к встрече пополнения.
Столовой было приказано заложить в котлы в пять раз больше мяса и капусты. Для прибывающих заранее хрустяще-свежим бельем застелили койки. Условились, что за полчаса до прибытия новичков для них вскипятят чай: так, чтобы к моменту встречи чайники были горячие.
— Чтобы чайники были горячие! — как пароль, передавали друг другу комсомольцы.
Встреча вышла на славу.
«Едут! Едут!» — разнеслось по поселку. И все побежали к развилке шоссе.
Раскачиваясь, надсадно гудя, приближались автобусы из Металлического. Все они были украшены флажками, плакатами.
Юля подумала: сколько же времени прошло с того дня, когда она с Антониной Петровной на попутном грузовике подъезжала к этому же месту: год, два? Неужели только три месяца?
Игорь что-то приветственно выкрикивал, завидев вновь приехавших юношей и девушек; из машин посыпались куртки, комбинезоны, платочки, береты.
После звонкого голоса Игоря буднично, но внятно прозвучали слова Прохора Семеновича:
