Выше Эвереста - [44]

Однажды поступили сведения, что небольшая группа диверсантов должна вступить в главную долину Гульмарга. До сих пор нам удавалось помешать их появлению в долине. Этот чудесный курортный район превратился в арену военных действий, и никому без охраны не рекомендовалось покидать город. Нам приказали остановить продвижение диверсантов. Я взял с собой нескольких солдат и направился к тому пункту, где ожидалось появление противника. Мы прибыли до наступления сумерек, и солдаты залегли в ложбине возле рощи. Трудность заключалась в том, что мы не знали, откуда придут диверсанты и как отличить их от местных жителей. Никого не было видно. Где-то вдали шла перестрелка. Слышались орудийные выстрелы и изредка пролетали самолеты. Со мной находились солдаты-гуркхи и раджпуты, которым я полностью доверял. Был здесь и мой денщик Шер Сингх. Стемнело. Мы не спали всю ночь.

Около 4 часов утра послышались шаги. Один солдат, находившийся ближе к роще, может быть, от страха или от возбуждения открыл огонь, и началась перестрелка с диверсантами. Вскоре, однако, ответный огонь прекратился. Мы какое-то время подождали. Светало. Оставаясь в засаде, мы сориентировались на местности. Стояла тишина. Противника было не видно, лишь валялись брошенные диверсантами веши. Мы возвратились на пост.

В Гульмарге я получил приказ выехать в летний лагерь, так как в Сонамарге положение осложнилось. Наш лагерь перенесли в другое место, туда, где имелись казармы. Мы участвовали во многих операциях. Во время одной из них (ею руководил полковник Чад-Уя) на плато, возвышающемся над шоссе Сринагар — Лех, пулей диверсантов был убит полковник. Он тут же скончался. После этого трагического случая атмосфера в лагере стала тяжелой. Ненависть к диверсантам росла. На фронте, где сражалась регулярная армия, пакистанцы ничего не добились. И тем не менее война продолжалась.

Одна из колонн, примерно в двести автомашин (она везла боеприпасы в Лех), попала в засаду недалеко от расположения нашей части. Мы поддерживали постоянную связь с колонной, так как нам вменялось в обязанность ее прикрытие. Когда мы прибыли к месту засады, здесь шла перестрелка. У нас был минометный взвод. Майор Васудев, руководивший операцией, приказал открыть огонь. После получасовой перестрелки мы заставили диверсантов прекратить сопротивлении. Бежать удалось немногим. Диверсанты — высокие крепкие жители Северо-Западной пограничной провинции Пакистана — были одеты в рубахи и шальвары. Семь человек мы взяли в плен.

Автомашины не только везли боеприпасы, но и роту гуркхов, переправлявшуюся на новые позиции. Попав в засаду, гуркхи укрылись на склоне горы и открыли огонь по диверсантам. Когда вступили в действие минометы майора Васудева, положение быстро исправилось Среди пленных находился офицер пакистанской регулярной армии — красивый парень, уроженец Северо-Западной Пограничной провинции. Он сообщил, что, со гласно полученным им сведениям, колонна автомашин везла продовольствие, и ее охраняли лишь несколько солдат. Появление роты гуркхов, открывшей по врагу огонь, для диверсантов было полной неожиданностью Две передние машины оказались изрешеченными пулями.

Проводя анализ операции, мы пришли к выводу, что в рядах диверсантов имеются солдаты регулярной армии и вооруженные гражданские лица, а каждой операцией руководит офицер пакистанской армии. Со слов пленного офицера выходило, что пакистанцы намеривались той ночью взорвать мост возле наших казарм. Я был удивлен отсутствием у офицера каких-либо знаний военной тактики, ведь он устроил засаду в самом неподходящем месте. Кроме того, диверсанты сгрудились в кучу, в результате чего потеряли около тридцати человек убитыми. Они даже не продумали, куда отступать в случае провала засады. Когда начали стрелять минометы майора Васудева, диверсанты побежали в разные стороны и стали удобной мишенью.

Лишь к вечеру мы вернулись на базу. Шли переговоры о прекращении войны. 23 сентября неожиданно было объявлено перемирие. Военные действия в пограничных районах, где сражались регулярные части, прекратились, но диверсанты не сложили оружия, поэтому наши операции по ликвидации диверсантов продолжались.

Шел последний день сентября. Вместе с группой офицеров я выехал на джипе из леса, который мы только что очистили от диверсантов. В момент, когда мы въезжали на территорию базы, послышался выстрел. Я упал и потерял сознание. Когда наконец я пришил в себя, то долгое время не мог вспомнить, что произошло со мной на самом деле.

ВРАЧИ И ЗНАХАРИ

Я возвращаюсь к тому моменту, с которого начал свой рассказ. Процесс выздоровления в делийском госпитале шел медленно и мучительно. Особенно тяжело находиться в столице летом. Конец июня — здесь самый жаркий период года. Из-за жары я не мог проводить много времени на веранде, лишь рано утром в половине седьмого я просил санитаров помочь мне добраться до нее, где сидел, наблюдая за птицами, любуясь цветами и читая газеты. К половине одиннадцатого становилось невыносимо жарко, и я возвращался в палату. По вечерам на веранде все еще было душно, и до утра я оставался в четырех стенах палаты.