Выше Эвереста - [43]

Со всего мира поступали сюда поздравления в наш адрес. Я получил телеграммы от родных и друзей. Вечером прибыл президент Индийского альпинистского фонда С. Кхера и вместе с ним журналисты. Они прилетели из Катманду и приземлились на аэродроме Лукла.

Такое внимание нас очень тронуло. Кхера тепло поздравил каждого участника экспедиции и вручил медили тем шерпам, которые дошли до последнего лагери или Южного седла.

6 июня мы вышли из Тьянгбоче. Утром я проснулся очень рано и долго смотрел на теперь уже далекий Эверест. Дымка над его вершиной растаяла. Миновали Намче-Базар и Кхумджунг — родину многих шерпов Повсюду устраивались встречи, а в домах нас угощали чангом. Мы начинали пить чанг сразу после завтрака и веселье продолжалось до вечера. Весть о нашем успехе долетела до отдаленных деревушек, и, конечно, трудно было отказываться от гостеприимства и угощения добрых местных жителей. Где бы мы ни останавливались, нас с удовольствием кормили и поили.

После долгого пребывания в зоне вечных снегов приятно походить по зеленой траве. На этот раз мы выбрали другой путь, не тот, по которому поднимались, — отправились через Катманду, а не через Джаянагар. Утром 9 июня, когда шли лесом, над нами пролетел самолет, направлявшийся к Эвересту. Позднее мы узнали, что Сарин на самолете индийских ВВС решил засвидетельствовать почтение Эвересту и сделать аэрофотосъемку массива.

19 июня мы наконец прибыли в Банепу, где нас уже ждали друзья, родственники некоторых альпинистов и члены дипломатического корпуса в Катманду. Затем праздничная процессия двинулась в Катманду. Снова мы присутствовали на всевозможных приемах. На одном из них мы удостоились чести встретиться с Его Величеством (теперь уже покойным) королем Непала. На другом приеме, устроенном главой индийской миссии помощи Непалу М. Рамунни, было объявлено, что президент наградил нас национальными орденами Падма Пхушан и Падма Шри. До сих пор такие награды вручались лишь в День республики. Мы высоко оценили оказанную нам честь. Проведя три дня в Катманду, мы выехали в Дели.

В столице навстречу нам вышли толпы людей. Среди них были министры, друзья, родные и журналисты. Поскольку премьер-министр находился за границей, встретить нас приехал временно исполняющий его обязанности. Был также и министр обороны И. Б. Чаван. На встрече присутствовал Сарин и другие члены Индийского альпинистского фонда. Сюда приехали и моя мать, отец, братья и сестры. Нас принимали как национальных героев. В Дели состоялись официальные и дружественные приемы.

Затем участники экспедиции разъехались по штатам, которые прислали им приглашения. Так, Кумар, Чима и я отправились в Пенджаб. Два дня мы были личными гостями махараджи Патиалы. В те дни я жил и Амритсаре, и самый большой прием в Пенджабе состоялся именно там. На всем протяжении нашего пути устанавливались праздничные арки, которые напоминали мне приемы, устраиваемые в честь глав иностранных государств. Меня включили в группу, направлявшуюся в Бомбей и Пуну, а затем в другую — выезжавшую в Дарджилинг. Было получено много других приглашений, но, так как мне полагалось приступить к работе в Военной школе альпинизма, пришлось от них отказаться и выехать в Кашмир.

Я прибыл в летний лагерь нашей школы в Сонамарге в августе. Полковник Чадха направил меня в Гульмарт, чтобы я отдохнул и восстановил силы. Среди отдыхающих вскоре у меня появилось много друзей, в их числе был индийский киноартист Прем Натх — любитель отдыха в горах. Он часто покидал Бомбей, убегал от шума и суеты и бродил по горам. Вместе с ним мы чудесно проводили время. Прекрасный отдых рано кончился — началась война с Пакистаном. Пришлось спрятать альпинистское снаряжение и облачиться в военную форму. Пулемет заменил ледоруб, а ручная граната альпинистские крючья.

Война началась неожиданно с появления из оккупированной Пакистаном территории Кашмира диверсантов в нашей части Кашмира. Большие отряды диверсантов двигались через горные перевалы и оказывались на нашей территории в самых неожиданных местах. Судя по документам, захваченным у пленных, у них был приказ объединиться в Сринагаре или Гульмарге. Им сказали, что, когда они дойдут до этих пунктов, пакистанская армия уже будет контролировать весь район.

Регулярная война не похожа на стычки с диверсантами, которые переодевались под местных жителей, так что часто трудно было понять, где неприятель. Большинство диверсантов заручились поддержкой бакарвалов, племени цыганского типа, которое летом уходило в горы со стадами коз, коней и ослов, а зимой спуска лось в долины. Диверсанты уговорили старейшин племени пустить их в свои караваны, переходившие череп границу.

Выезжать из города стало опасно. Диверсантами был буквально наводнен весь район вокруг Гульмарга Пока мы прочесывали район, индийская армия уже сдерживала наступление пакистанских войск. Пакистанцы применили новую тактику — они прикрывали огнем артиллерии передвижение диверсантов. У нас была сложная задача — сражаться с наступающей армией и бороться с диверсантами, превратившимися в пятую колонну внутри страны. В Гульмарге находился лишь наш небольшой отряд. Летний лагерь в Сонамарге превратился в тактическое подразделение, и нам поручили ликвидировать отдельные очаги диверсантов, которые частенько нападали на военные колонны, двигавшиеся и от Сринагара к Леху и Ладакху.