- Что? - встрепенулась Фрида.
- Это ещё не точно... Но доктор считает, что это возможно... может быть у нас будет ещё свой ребёнок. Что ты мне на это скажешь?
Предположение показалось Фриде настолько невероятным, что она восприняла его как нечто, что не имеет к ней никакого отношения. Но потом женщина задумалась. Конечно, срок ещё очень небольшой, но... А если это правда? Она слышала много раз о том, что часто бездетным женщинам удаётся забеременеть вскоре после того, как они берут в семью приёмного ребёнка. Неужели, правда? Краска медленно возвращалась в бледное лицо Фриды. Сколько раз так было: ей казалось, будто она, наконец, станет матерью. Но ни разу эти надежды не подтверждались, и Фрида уже перестала надеяться. Лучше не думать об этом сейчас. Надо найти Франца.
Внезапно она вспомнила жуткую догадку, которая поразила её на пожаре. А что если виновником пожара был именно Франц? Дурная наследственность. Разве не убеждали её монашки держаться подальше от этого ребёнка? И вот подтверждение? Сомнения у неё оставались, но она была почти уверена, что Франц решил повторить поступок своей матери. Только откуда он о нём узнал? Или не узнал, а просто поступил так бессознательно?
Вильгельм с удивлением видел, что слегка порозовевшее лицо жены снова приобретает пепельно-серый оттенок. Он достал из маленького пузырька, который ему оставил доктор, белую горошину лекарства и сунул жене в рот:
- Держи под языком, это от сердца. Доктор сказал, что тебе нужно регулярно лечиться. Как это всё не вовремя, у меня послезавтра заканчивается отпуск, да и денег впритык...
- Деньги есть, - едва ворочая языком, произнесла Фрида, - я своё наследство ещё не трогала.
Фриде и правда осталась от матери небольшая сумма и несколько не слишком ценных побрякушек, которые можно было в крайнем случае продать.
- Ничего, вернусь на фронт, буду получать выплаты, только бы они до вас доходили вовремя, - твёрдо сказал Вильгельм.
Фрида оценила это "до вас". Но ей самой было очень страшно и вовсе не из-за риска остаться без денег с двумя детьми. Вопрос "Франц устроил пожар или не Франц?" теперь стал главным вопросом её жизни.
А Франц в это время весело шагал по дороге от еврейского кладбища, где он провёл ночь к выходу из города. Оказалось, что он соскучился по этой вольной жизни, когда не надо есть по часам и думать о том, что нельзя класть локти на стол.
Еды, которую он унёс из дома Фриды, должно было хватить ещё дня на три-четыре, поэтому мальчик решил посетить деревню. Когда-то в приюте старшие ребята говорили, что в деревне прокормиться гораздо легче, чем в городе, да и вообще жизнь там проще.
К полудню Франц устал и остановился перекусить на придорожном камне. Когда он вытащил из своего мешка сыр и хлеб и уселся на камне, беспечно болтая ногами, он увидел, что в городе что-то горит. Столб чёрного дыма поднимался в небо и смешивался там с тёмно-серыми низкими тучами. Франц смотрел на дым с удовольствием, радуясь, что уж в этом пожаре его никто не обвинит. Со стороны города показалась крестьянская повозка, на которой сидела толстая женщина в пёстром платке и девчонка лет десяти.
- Слыхал, парень, - обратилась она к Францу добродушно, - городские-то до чего дошли - монастырский приют сожгли! Ужас! А бабёнка одна, видать, ребёночка своего туда сдала, как увидела пожар, раскричалась: "Франц, Франц!", а потом - хлоп - в обморок! А мы с базара едем, хорошо, что распродаться с утра успели. Хочешь, тебя подвезём? Куда тебе? Мать твоя что, побираться тебя отправила?
Франц молчал. Он знал, что Франц в приюте был один - это он сам. Может быть, в последнее время появился ещё кто-то? Он вспомнил сына счетовода. Имя не такое уж редкое... "Это другой Франц", - сказал он себе твёрдо.
- Ты чего молчишь? Немой? - продолжала приставать тётка.
- Нет, не немой, - ответил Франц, - я отца тут жду.
- А вот в чём дело! - толстуха расплылась в улыбке, - а то я смотрю, что такой малец один на дороге делает.
Подвода проехала. Франц продолжал сидеть на камне. Идти в деревню ему уже расхотелось. Во-первых, он очень хотел посмотреть, полностью ли сгорел ненавистный ему приют? Во-вторых... Рассказ женщины его беспокоил. А что, если звали именно его? А звать его могла только Фрида. "В обморок - хлоп", вспомнил он слова толстухи. Разве можно упасть в обморок из беспокойства о том, кого не любишь? И с чего это он решил, что приёмные родители не любят его? Первоначальные доказательства показались вдруг Францу глупыми и мелкими, а волнение за Фриду с каждой секундой увеличивалось.
Франц спрыгнул с камня и уверенно зашагал обратно в город.
========== Глава XVI ==========
Недалеко от старых полуразвалившихся ворот, которые неофициально считались городской межой, он услышал тихий свист из придорожного оврага. Змея? Но Медведь, который резво бежал рядом только приподнял уши с интересом. На змею бы собака реагировала бы по-другому. Да и какие змеи в это время года.
Франц остановился и с любопытством уставился в заросли каких-то колючих кустов, покрывающих склоны оврага. Свист повторился, и Франц заметил, что он стал ещё громче.
