Выродок - [18]

Мимо по улице прошёл полицейский патруль. Франц отпрянул в тень, как испуганное дикое животное. Попадаться на глаза полицейских ему совсем не хотелось. Он знал, что в приют не вернётся никогда. Это сознание не потребовало ни одной минуты размышлений. Просто появилось понимание, что идти надо куда угодно только не в приют. Идти на старое кладбище он боялся, вспоминая свою последнюю попытку там переночевать.

Францу припомнились слова Давида о том, что раньше погромщики орудовали только на еврейских кладбищах. Из этого можно было сделать вывод, что в городе не одно кладбище, их несколько. Но как найти ещё одно ночью?

В конце концов, Франц решил перенести поиски более надёжного убежища на завтра и поплёлся в знакомый двор, где стояла собачья будка без собаки. Будка уже когда-то послужила ему ночлегом, и Франц надеялся, что так будет и сегодня. Но тут его ждал сюрприз. Из будки с заливистым лаем выбежала мелкая противная собачонка и очень внятно дала понять, что уступать свою квартиру кому-либо она не намерена.

Франц попытался с ней поговорить, как всегда разговаривал со всеми собаками и кошками. Собачка вроде бы притихла, но как только мальчик попытался потеснить её в её жилище, она снова начала рычать и лаять.

"Ну и дура", - устало сказал ей Франц и пошёл, куда глаза глядят, едва переставляя ноги.

Машинально он шёл туда, куда идти было легче - вниз, к порту. Вот и памятный особняк, в который он забирался в попытке восстановить справедливость. Стоит такой тёмный, безобидный, его хозяин - бессовестный счетовод - наверняка спит. Первый раз в жизни Франц подумал: "А есть ли в жизни справедливость вообще?" Но эта мысль проскользнула по краешку его детского сознания, не оставив никаких следов.

Недалеко от порта он услышал разудалые звуки шарманки и пьяное пение. На мостовую из открытой двери распивочной падал оранжевый квадрат. Проходя мимо, Франц увидел, что внутри стоит сизый дым, в котором копошатся какие-то фигуры. Вдруг, когда мальчик уже прошёл мимо двери, из этого дыма вывалился худой человечек, весь оборванный, с грязным и заросшим лицом.

- Эй, не имеешь право! - орал этот человек, оборачиваясь к кому-то внутри помещения, кто, наверное, и придал ускорение его тщедушной фигуре.

Франц испуганно бросился в тень забора. Человечек встал, и мальчик увидел, что он очень сильно пьян. Пьян настолько, что вряд ли сможет идти сам. Однако Франц его недооценивал. Покружившись на месте, пьяница всё-таки направился, покачиваясь, к порту.

Франц следовал за ним в некотором отдалении, стараясь не попадаться на глаза.

Дома кончились. Начались унылые кварталы портовых складов. Франц слышал в приюте, как старшие мальчики рассказывали о том, что в порт теперь не попасть, он очень строго охраняется полицией. Поэтому ему было не вполне понятно, куда идёт этот пьяный человек. Куда-то же он идёт? Вот сейчас он наткнётся на полицейский дозор...

Франц немного отстал, но своими зоркими глазами прекрасно видел трёх полицейских, которые стояли у входа в порт, курили сигареты и, видимо, переговаривались между собой.

Пьяница, который, казалось, шёл прямо на них, внезапно исчез, как будто сквозь землю провалился. Держась вдоль стен и заборов, мальчик тоже пошёл вперёд. Вот, как раз на этом месте, этот человек и пропал! Оглядевшись по сторонам более внимательно, Франц увидел, что одна из досок забора, как будто, не слишком плотно держится на своём месте.

Отогнув её, он увидел проход, куда и юркнул, не забыв поставить доску на место.

Лаз вёл в какой-то заброшенный склад, видимо, когда-то, ещё до войны, он использовался для хранения тюков шерсти. Потом был заброшен. Но несколько грязных попорченных мышами тюков ещё валялись на земляном полу.

Между ними и храпел пьяница.

Франц настолько устал, что искать какое-то другое место для ночлега у него просто не было сил. Он повалился на один из тюков и тут же заснул.

Утром его разбудил грубый голос:

- Эй, ты кто? Кто тебя пустил сюда?

Мальчик проснулся. Вчерашний человек уже не был пьян, но выглядел он гораздо страшнее. Лицо его было почти чёрным из-за отросшей щетины. Чёрные глаза сверкали с негодованием и подозрением.

На нём было какое-то странное одеяние, похожее на женскую кофту, из-под которой выглядывали вполне новые, и даже не очень грязные, военные штаны.

- А ну, вставай! Табак есть? - продолжал страшный дядька.

Франц испуганно покачал головой.

- Ну, так достань!

- А где? - робко спросил мальчик.

- Ты что, идиот? - вполне добродушно поинтересовался человек, - в городе полно солдат! У всех у них есть табак! Залезаешь в карман, забираешь табак, приносишь ко мне, понял?

- Понял, - кивнул Франц, - и быстро, вскочив на ноги, бросился к лазу в заборе.

"Сам ты идиот, - думал он, возвращаясь в город, - так я и вернусь к тебе, ага, жди!"

Конечно, ничего таскать у солдат из карманов, тем более табак, он не собирался. Пусть его все считают вором, но он не вор!

Днём кладбище его не пугало. Наверняка те страшные люди, которые устроили прошлый раз погром, днём это делать не будут.

Тревожно оглядываясь по сторонам, чтобы не попасться на глаза полицейским, он бежал знакомой дорогой к кладбищенским воротам.