Выпуск 2. Пьесы для небогатых театров - [26]
ИЗВЕКОВ. Стойте! Все к чертовой матери сейчас опять запутаете!.. Ну что вы так смотрите? Да я такой же обыкновенный человек, как и вы. Только поэт. Честное слово! (Освобождается от пут.) Безмолвствуете!.. (Пауза, в которой Извеков смотрит на окружающих и видит в их глазах страх, восхищение, недоверие и насмешку.) Ладно, где там у вас кошелек?..
Забирает кошелек. Слышится вздох облегчения и шум, в котором можно разобрать отдельные фразы:
— Черт побери!
— А ведь не верили!
— Кто это не верил? Я? Да я же вам первая говорила!
— Хоть бы извинился кто, нехорошо получилось!
— Заткнитесь вы все, я скажу!..
ИЗВЕКОВ (стараясь перекричать шум). Товарищи! (Аплодисменты.) Товарищи, теперь мы должны все вместе!.. (Опять аплодисменты.) Давайте сначала к «Тринадцатому»!.. (Замечает Ребенка.) А вы что, товарищ?..
ОДИНОКАЯ (отгоняя Ребенка). Иди-иди!.. (Извекову.) Извините.
ИЗВЕКОВ. Товарищи! Будущее нас!.. Мы!.. (Не договаривает, потому что внезапно замечает глаза Ребенка. После тяжелейшей паузы, в которой он проживает, кажется, всю жизнь.)…мой друг Актер… Мой погибший друг любил шутить: «Если бы и в самом деле бытие определяло сознание, мы бы все давно были идиотами!» Что проку толкаться мне теперь по глупым очередям со своей глупой и к тому же единственной фразой: «ночью, когда сердце!..» Какое сердце? Зачем?! И с книгами моими, которые я мог бы, наверное, написать, будет то же самое: их купят, забудут прочесть и продадут по спекулятивной цене! (В упор смотрит на Прилично одетого.)
ПРИЛИЧНО ОДЕТЫЙ. Врешь!
ИЗВЕКОВ (продолжает). Поэтому лучшее, что я могу для вас сделать… это попросить у вас прощения. Ведь если бы я остался работать бок о бок с моими бедными друзьями, сейчас в сердце у вас было бы хоть чуточку светлее!.. (Возвращает кошелек Старику.) Возьмите!
ПРИЛИЧНО ОДЕТЫЙ (он не ожидал такого поворота событий). Оскорбляя в нашем лице простой народ… который, в сущности, еще пролетарий!.. (Распахивает плащ, чтобы показать, что под плащом он голый, но в этот момент из-под плаща у него вываливаются автомобильные дворники.)
ОДИНОКАЯ (Прилично одетому). Граф Толстой!
ПРИЛИЧНО ОДЕТЫЙ. Дура! (Пользуясь всеобщим замешательством, выхватывает у Старика кошелек и убегает.)
ОДИНОКАЯ (Интеллигенту). Что же ты смотришь? Меня оскорбили!
ИНТЕЛЛИГЕНТ (нагибаясь за дворниками и пряча глаза). Разбирайтесь сами! (Кричит.) Держи вора!!! (Убегает в противоположную от скрывшегося вора сторону.)
ОДИНОКАЯ (Извекову со смешанным чувством презрения и восхищения). «Тринадцатый», надо полагать, тоже его работа?!
ИЗВЕКОВ (пробуждаясь, как от сна). У времени наглые глаза! А это значит, что у Поэта не может быть перекуров, как не бывает их на передовой. А если однажды вы увидите отдыхающего Поэта, это может означать только одно — что он мертв. И в будущем от него следует ждать не слов и образов, а только их трупы. Как и от меня, который нагородил их тут целую кучу и которого никто не услышал!..
ОДИНОКАЯ. Да не убивайтесь вы так! Хотите, я вместе с вами пойду по издательствам? Она слишком молода для вас! Слышите? Вы куда?!
ИЗВЕКОВ. Не понимаю: зачем вам все еще ставят светофоры?! Знаете «можно», знаете «нельзя», а желтый свет — упразднить! (Идет на проезжую часть.)
ОДИНОКАЯ. Подождите! Постойте! (Кидается за Извековым, но натыкается на запрещающий сигнал светофора.) Стой!!!!!
Слышен визг тормозов, удар, крик Извекова: «Слышите? Ночью!.. Когда!..» Звуки на проспекте замирают. Не шуршат шины, не слышны автомобильные гудки. Где-то далеко начинает завывать сирена «Скорой».
ОДИНОКАЯ. Самосвал!.. (После того, как «Скорая», включив сирену, уезжает и вновь оживает проспект.) Как же он все-таки называется, этот проспект? (Ходит по проспекту, ищет взглядом табличку с названием. Находит, читает.) «Номер три»… Как это — «Номер три»? Разве такое бывает, чтобы какой-то «Номер три» по нашим любимым лужам и сараям?.. А в какую сторону все это течет, можно запомнить? (Закрывает руками глаза.) В конце концов это неважно! (Достает из сумочки деньги, считает.) Шесть долларов. (Задумывается.) А если назвать его «Имени Поэта Извекова», который своей кровью… И вообще!.. Организуем Комитет и будем бороться! (Прислушивается, слышит чей-то плач. Замечает плачущего Старика, который снимает черные очки и кладет их в карман.) Так вы, значит?!
СТАРИК (бормочет). Отдельные лица различаю… Иногда читаю газеты…
ОДИНОКАЯ (глядя на светофор). Опять красный! Подождите-подождите!.. Да ведь он, кажется… Да ведь он испорчен! Как это все неприятно, не правда ли?.. (Ждет.) Значит, и для вас я недостаточно хороша?! Что ж!.. (Достает сигареты, нервно курит. После чего выходит на проезжую часть и голосует.) Хоть один раз в жизни королевой!.(Слышен оглушительный грохот и визг.) Господи, не может быть, танк!.. (Застывает, пораженная.)
К Одинокой подходит Военный, его заметно покачивает.
ВОЕННЫЙ. Мадам!.. (Делает широкий жест, охватывая им весь видимый мир.) Мадам, прошу!
ОДИНОКАЯ. Но — откуда?.. Учения? Да? Учения? (Шепотом.) Или?..
ВОЕННЫЙ (неопределенно). В общем, учения. А в общем — того. С точностью сказать не могу. (Спохватывается, объясняет свое состояние.
