Выборы строгого режима: Как российские выборы стали невыборами, и что с этим делать? - [128]

Приведение «в чувство» избирательное законодательство. Уравнение коррупции Роберта Клитгаарда одновременно является и уравнением антикоррупции. То есть если власть является регулярно сменяемой (отсутствие монополии), если установлен четкий и закрытый перечень полномочий, минимизированы условия для административного усмотрения (правовая определенность), созданы жесткие регламенты и процедуры деятельности органов власти и должностных лиц (отсутствие свободы) и учреждены механизмы внешнего контроля со стороны других (специальных и/или руководящих) органов, СМИ и институтов гражданского общества (подотчетность), то пространство для коррупционного поведения сужается или исчезает совсем[513]. Переведенное на юридический язык уравнение антикоррупции будет выглядеть примерно так: «Регулярная сменяемость власти + Власть, ограниченная правом + Система сдержек и противовесов». Первое условие данного уравнения коренится в свободных и справедливых выборах, поэтому избирательное законодательство нужно непременно и быстро приводить в соответствие с требованиями свободы и справедливости. Здесь не стоит вопрос о том, как провести поправки через парламент, сформированный по недемократическим правилам и не являющийся, по сути, представительным органом. На самом деле никак. Даже если старый парламент переобуется в воздухе при смене режима (вполне можно ожидать), то парламентом он все равно не станет, поскольку его персональный состав изначально был сформирован под иные задачи. Поэтому переходный парламент, который взвалит на себя тяжкую ношу расчистки авгиевых конюшен действующего российского законодательства от двадцатилетних авторитарных наслоений, необходим в любом случае.

Несмотря на многолетнюю перманентную трансформацию избирательного законодательства, привести его «в чувство» не очень сложно. Если свести в единую таблицу (так, как мы предложили в этой книге) весь объем многолетних антидемократических наслоений, то освободить его от этой грязи можно быстро и системно в шесть приемов по всем направлениям в соответствии со сформированными нами группами поправок, внесенных в разное время. То есть ровно по классификации:

• снятие ограничений свободного и равного доступа к выборам их коллективных и индивидуальных участников;

• отмена неравенства субъектов избирательного процесса;

• дезинтеграция избирательных комиссий из системы исполнительных органов власти;

• восстановление и развитие возможностей общественного контроля на выборах;

• корректировка избирательной системы в целом и формулы распределения депутатских мандатов в пользу максимально адекватного состоянию общества представительного характера парламента;

• отмена авторитарных околоэлекторальных поправок.

При таком подходе потребуется лишь чисто техническая работа по скрупулезному составлению перечня принятых в разные годы отменяемых нормативных актов.

Дополнительно и одновременно необходимо создать (восстановить) комплекс норм, устанавливающих перечень видов нарушений избирательных прав и ответственности за них, усилив этот комплекс специальными административно- и уголовно-процессуальными процедурами.

Поэтапная программа по внедрению адекватного новому регулированию правоприменения и контролю за его соблюдением

Рецензируя рукопись этой книги, политический географ и политолог Дмитрий Орешкин поднял проблему, которую мы затронули лишь вскользь, а она важная. Важная в том числе для тех читателей, которые, в отличие от юристов, плохо понимают, что такое произвольное правоприменение и специфика правосознания. В законе может быть все очень правильно. На деле же члены избиркомов, правоохранители и судьи совсем не обязательно ориентируются на закон или, тем более, на Конституционный Суд. Для них критерием оценки при рассмотрении конкретного кейса зачастую является ведомственная инструкция, практика их коллег или воля начальника. Юристы по определению бьются за доброкачественные формулировки. Но когда речь заходит о практике, то, даже если удастся провести в парламенте верную формулу, в реальных российских условиях это вполне может оказаться пирровой победой.

Я полностью приведу мысли Орешкина: «Мой тезис прост: нормы права живут не сами по себе, а в конкретной социокультурной среде, которую юридическим языком описать не удается. Мы говорим про Common Legal Thinking (CLT) и трактуем его как „международные демократические стандарты". А мне кажется, что перевод не совсем точный. Скорее нужно говорить о Common Sense — о „здравом смысле" или „общественном, общем смысле". Он в скрытом виде непременно включает в себя тот самый социокультурный базис, который сильно отличается в разных странах и эпохах. Поэтому более верный перевод, мне кажется, „общепринятые нормы права" (или что-то подобное), при том понимании, что они могут быть очень разными у разных сообществ». Это то, что юристы называют правовым обычаем, включающим в себя деловые обыкновения. И юридическим языком все это вполне описывается. Только называется не правом, а организацией правоприменения. Равно как есть медицина, а есть организация здравоохранения.