Выбор Бога - [6]
стоящему, добрый доктор Сагайдачный пообещал Олегу, что
наркоз будет общий, сильный, но без особых последствий,
выяснил вес Лены и предупредил, что возможна некоторая
неадекватность после пробуждения больного.
До операции удалось пообщаться с Леной, она подуспокои-
лась, узнав, что растяжка будет под общим наркозом, о сверлении
пяточной кости и других подробностях Олег благоразумно
промолчал.
– Олег, очень тебя прошу!
– Что, Лена?
– Договорись с докторами, чтобы и ногу оперировали под
общим наркозом, – она уже узнала, что операцию ей, как обычно
собираются делать, отключив только нижнюю часть тела.
– Хорошо, договорюсь!
– И еще! Я не хочу, чтобы у меня был гипс, – Лена снова за-
плакала.
– Как это возможно?
– Не знаю. Но не хочу, с ума сойду. Он же тяжелый. Под гип-
сом все чесаться будет! Мне уже рассказали.
– Ладно, Лена, сделаю, все, что могу. Вечером встречаюсь с
Блиновым, скорее всего он и будет делать тебе операцию.
Пришла медсестра, покатила каталку с Леной в операционную.
Олег пошел следом.
– Мне Блинов разрешил присутствовать на операции!
– Пожалуйста! Мне не жалко.
Анестезиолог ловко сделал Лене инъекцию в вену. Шприц был
большой, а жидкость в нем, на удивление, мутная, как молоко.
Олегу показалось, что и пяти секунд не прошло, а его жена уже
мирно спала на каталке. Сагайдачный поднял веко больной,
коротко кивнул хирургу.
16
– Послушайте, – обратился Блинов к Олегу с плохо скрытой
под маской улыбкой, – снимите с больной колготки, вам это
привычней.
Олег стянул с ног Лены разорванные при падении колготки,
стараясь не тревожить сломанную ногу.
– Смелее, – подбадривал его хирург, – она ничего не чувствует,
доктор Сагайдачный сегодня постарался.
Затем Олег довольно безучастно наблюдал весь процесс
сверления – вставления – тампонирования – подвешивания –
растягивания. Он не любил болеть, делал это редко, в больнице
лежал второй раз в жизни, первый был еще в школе. А тут уже
как-то привык к больнице этой.
Хирург и медсестра работали слаженно и четко и закончили
все буквально минут за десять. Затем пришлось ждать еще
столько же, когда больная придет в себя. Сагайдачный посмотрел
на часы, сказал: «Пора бы», и будто по его сигналу, Лена
всхлипнула, затем начала рыдать.
– Лена, тебе больно, – бросился к ней Олег.
– Бе… Бедные мои дети! – рыдала Лена.
– Господи, какие дети, у нас только Илья!
– Бедные мои дети, ученики мои, как они теперь без меня!
– Ну, о чем ты страдаешь сейчас, скажи, больно тебе или нет?
– Не-ет, не больно.
– Отвезите больную в палату, – сказал хирург медсестре, сни-
мая перчатки.
– Доктор, я хотел бы с вами переговорить, – обратился к нему
Олег.
– Пожалуйста, через час в ординаторской на четвертом этаже.
Час прошел у Олега быстро. Сначала – в магазин. Коньяк
Сагайдачному, виски – Блинову, десяток шоколадок. Шоколадки
– медсестрам и санитаркам травматологического отделения.
Выяснил, что в больнице Блинов – лучший травматолог, а
Сагайдачный – анестезиолог.
Анестезиолог взял коньяк с чувством выполненного долга и
пообещал, что договорится участвовать в предстоящей операции.
Затем Олег встретился с хирургом.
– Это – вам, доктор!
17
Блинов повертел в руках виски, поставил перед Олегом на
стол.
– Значит так, бутылку забери, не надо.
– Может быть деньги? Скажите, сколько?
– Если надо будет, скажу. Пока не нужно. Операция завтра с
утра. Знаю, что с Сагайдачным ты уже договорился, это пра-
вильно, он классный анестезиолог. Общий наркоз, по-моему,
лишнее, но как я понял, жена у тебя – учительница, это случай
тяжелый. Пусть под общим.
Затем хирург долго и подробно объяснял Олегу, как он будет
делать операцию, продемонстрировал блестящую железку длиной
сантиметров тридцать, на которую в результате операции будут
закреплены обломки кости, шурупы.
– Я всегда, если операция сложная, рассказываю пациентам и
их родственникам, все очень подробно,– пояснил Блинов.
– Доктор, просьба, после операции, назначьте ей самое
сильное обезболивающее. Я буквально неделю как из больницы,
после операции на стенку от боли лез.
– Слышал я твою историю. И у нас случается брак в работе.
Только исправлять его труднее, чем на стройке. Все сделаю, не
беспокойся.
На свое удивление, Олег легко договорился с Блиновым и об
отдельной палате для Лены.
Но, когда он озвучил просьбу Лены по поводу гипса, то по-
лучил, как и ожидал, решительный отказ.
– Твоя жена уже мне говорила об этом, поймите, есть правила
лечения сложных переломов. Я буду караться в операционной
часа четыре. Потом она делает неловкое движение, и вся моя
работа – коту под хвост?
Любишь жену? – неожиданно спросил доктор.– Вижу что,
любишь, – заключил он, не дожидаясь ответа Олега. – Не
переживай, сделаю все возможное!
Олег вышел из больницы, когда уже стемнело. Он не то, чтобы
устал, Олег был раздавлен. Катком весом в месяц его пребывания
в больнице, пневмонией сына, инсультом отца, а теперь и
несчастьем с Леной. К этому добавился вес от проблем на работе,
об этом, и думать не хотел.
18
Олег решил съездить в храм, свечку поставить за своих бо-
лящих, тем более, что в пустой квартире никто его не ждал.
Воскресенский собор был на удивление полон молящимися.
Потом Олег узнал, что в этот день был праздник Сретенья. Шла
Сначала мы живем. Затем мы умираем. А что потом, неужели все по новой? А что, если у нас не одна попытка прожить жизнь, а десять тысяч? Десять тысяч попыток, чтобы понять, как же на самом деле жить правильно, постичь мудрость и стать совершенством. У Майло уже было 9995 шансов, и осталось всего пять, чтобы заслужить свое место в бесконечности вселенной. Но все, чего хочет Майло, – навсегда упасть в объятия Смерти (соблазнительной и длинноволосой). Или Сюзи, как он ее называет. Представляете, Смерть является причиной для жизни? И у Майло получится добиться своего, если он разгадает великую космическую головоломку.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
ДРУГОЕ ДЕТСТВО — роман о гомосексуальном подростке, взрослеющем в условиях непонимания близких, одиночества и невозможности поделиться с кем бы то ни было своими переживаниями. Мы наблюдаем за формированием его характера, начиная с восьмилетнего возраста и заканчивая выпускным классом. Трудности взаимоотношений с матерью и друзьями, первая любовь — обычные подростковые проблемы осложняются его непохожестью на других. Ему придется многим пожертвовать, прежде чем получится вырваться из узкого ленинградского социума к другой жизни, в которой есть надежда на понимание.
«Ашантийская куколка» — второй роман камерунского писателя. Написанный легко и непринужденно, в свойственной Бебею слегка иронической тональности, этот роман лишь внешне представляет собой незатейливую любовную историю Эдны, внучки рыночной торговки, и молодого чиновника Спио. Писателю удалось показать становление новой африканской женщины, ее роль в общественной жизни.
Рассказ был написан для сборника «1865, 2015. 150 Jahre Wiener Ringstraße. Dreizehn Betrachtungen», подготовленного издательством Metroverlag.
Проза Ильи Крупника почти не печаталась во второй половине XX века: писатель попал в так называемый «черный список». «Почти реалистические» сочинения Крупника внутренне сродни неореализму Феллини и параллельным пространствам картин Шагала, где зрительная (сюр)реальность обнажает вневременные, вечные темы жизни: противостояние доброты и жестокости, крах привычного порядка, загадка творчества, обрушение индивидуального мира, великая сила искренних чувств — то есть то, что волнует читателей нового XXI века.