Выбор Бога - [8]
Не вовремя ты. Сегодня у нас большой праздник, Успение, гостей
полно.
Увидев недоумение Олега, Варнава поспешила его успокоить:
– Ты подожди полчаса, с гостями разберусь, все сделаю. Вот
что, давай мы тебя обедом покормим, сходи в гостевую при
кухне, поешь нашей монастырской еды. Сегодня все праздничное,
правда, сразу скажу, что мяса в обеде не будет. София, – обрати-
лась она к одной из монахинь. – Проводи гостя и скорее воз-
вращайся.
21
Олег хотел было сказать, что только пообедал. Но передумал.
Вариантов ускорить процесс или по-другому провести время не
было. И интересно было попробовать, чем же в монастыре
кормят. Монастырская кухня находилась в двух десятках шагов,
Олег это знал, на ней крышу уже покрасили. Можно было и не
провожать. Но внутри здания он ни разу не был.
В монастырские помещения, сразу предупреждали, мирским
без особого разрешения входить нельзя.
София оставила Олега в комнате для гостей, а сама пошла на
кухню, видимо передать распоряжение Варнавы по поводу нового
гостя. Олег огляделся. Интерьер деревенского дома со старой, но
крепкой деревянной мебелью, стол, застеленный клеенкой. За
столом уже обедали с каким-то обреченным видом двое мужчин.
Олег поздоровался, пожелал приятного аппетита, присел к столу.
София вернулась в сопровождении старенькой согбенной
монахини, которая принесла алюминиевые ложку, вилку и
глиняную тарелку с хлебом.
– Матушка Епифания вас покормит, Олег Вадимович, а мне
пора. Я не прощаюсь, когда все будет готово, приду и вас позову,
– сказала София и удалилась.
– Здравствуй, милый, – голос у Епифании оказался звонким.
Щи будешь? Сегодня со сметанкой, день праздничный не
постный.
– Здравствуйте, матушка, конечно буду. Никогда не пробовал
монастырской еды. Только, пожалуйста, немного, полпорции,
успел сегодня пообедать.
– Ну, вот и хорошо, узнаешь, как в монастыре питаются, у нас
все простое, щи да каша, мяса не едим. Но все очень наваристое,
вкусное и полезное. И продукты свои, сами выращиваем. А хлеб
сегодня белый. Только испекли.
Епифания скрылась в кухне.
– Меня зовут Олег, – представился наш герой.
– Саша, – ответил мужик постарше, – А это Петр. Мы из Мо-
сквы, пригнали сюда фуру, но разгрузят-погрузят, сказали, часа
через четыре. Праздник у них.
– Мне тоже немного не повезло. А может и повезло. Как,
вкусно кормят?
– Вкусно, жена так не приготовит.
22
А щи Олегу принесла Ольга! Скромно поздоровалась, поста-
вила блюдо на стол, вспыхнула и стремительно исчезла. Олег
тоже слегка оторопел и не успел сказать ни одного внятного
слова. Не по поводу встречи со своей новой знакомой. Блюдо!
Тарелка щей! Полпорции!
Это был небольшой эмалированный тазик со щами, горячими,
как кипяток и густыми настолько, что ложку не воткнуть, и
покрытыми сверху полукилограммом, не меньше, сметаны. Но
было действительно вкусно и Олег с удовольствием, медленно
осилил полтазика, заедая ароматнейшим теплым белым хлебом.
Затем отложил ложку и откинулся на спинку деревянного дивана.
Немного душновато было в гостевой комнате. А все остальное
было хорошо…
Появилась Епифания:
– Ну как, понравилось, вкусно?
– Очень вкусные щи, никогда таких пробовал, только много, не
съесть мне!
Старая монахиня заметно расстроилась:
– Нет, так нельзя, у нас все доедают, не ресторан, – голос
Епифании звучал строго и решительно.
– Я же лопну!
– Ничего-ничего, это же только капуста, картошка, грибочков
немного, все уляжется.
Епифания ушла, Олег обреченно взялся за ложку.
– Ты расслабься и не сопротивляйся, все равно накормят до
отвала, – то ли сочувственно, то ли слегка издеваясь, посоветовал
Саша. – Мы здесь не первый раз, систему знаем и не спорим.
Вкусно у них, и все по-доброму, только всегда много.
К своему удивлению, Олег справился со щами.
Опять пришла старая инокиня:
– Ну как, поел щей?
– Да, еще раз спасибо, наелся! Больше ничего не надо!
– Разве нашей монастырской кашки не попробуешь? Сегодня
каша рисовая. На молоке. С маслом. Изюм добавили.
Попробовать, конечно, можно было.
– Только очень вас прошу, чуть-чуть, на донышке.
Ольга принесла кашу, эмалированную миску поменьше, чем со
щами, но полную до верха!
23
Олег на этот раз не дал ей уйти безнаказанной:
– Ольга, да что это такое! Я же просил чуть-чуть! Я от вашей
полпорции щей чуть не лопнул!
– А я не накладываю в тарелки, мне, сколько дали, столько и
принесла. А что, щи невкусные были? – наивно спросила по-
слушница, уставившись на Олега своими серыми глазами. Пока
Олег искал ответ на последний железный аргумент, пауза
затянулась, и Ольга быстренько удалилась на кухню. Олег
взглянул на своих компаньонов по трапезе, водители откровенно
веселились, и обреченно взялся за ложку. Зачем только вилку
принесли?
– Ты, что, эту монашку знаешь? – спросил Петр.
– Да не монашка она, послушница, только собирается стать
монахиней. Случайно познакомились неделю назад.– Олег не стал
вдаваться в подробности.
– Такая молодая, красивая – и в монастырь. Зачем?
– Я у нее спрашивал, считает, что ей здесь лучше, чем в мире.
– Нам их не понять, – включился в разговор Саша. Я бы ни за
что в монастырь не ушел. Здесь как в тюрьме. Этого нельзя, того
нельзя.
Водители пили чай, Олег ел кашу, плавающую как айсберг из
История дантиста Бориса Элькина, вступившего по неосторожности на путь скитаний. Побег в эмиграцию в надежде оборачивается длинной чередой встреч с бывшими друзьями вдоволь насытившихся хлебом чужой земли. Ностальгия настигает его в Америке и больше уже никогда не расстается с ним. Извечная тоска по родине как еще одно из испытаний, которые предстоит вынести герою. Подобно ветхозаветному Иову, он не только жаждет быть услышанным Богом, но и предъявляет ему счет на страдания пережитые им самим и теми, кто ему близок.
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.