Выбирая свою историю. «Развилки» на пути России: от рюриковичей до олигархов - [219]
Программа была результатом борьбы четырех разнородных социальных групп, интересы которых должна была удовлетворить. В свою пользу старались обратить приватизацию, во-первых, члены трудовых коллективов, полагавшие, что фабрики должны принадлежать работникам; во-вторых, директора, которые управляли предприятиями и были по своему опыту и положению лучше всех, казалось бы, подготовлены к роли действительных хозяев; в-третьих, рядовые граждане, не работавшие на приватизируемых предприятиях, но претендовавшие на свою долю «общенародной собственности», и, наконец, новые предприниматели, уверенные, что только они и есть искомые «эффективные собственники».
Каждая группа получила свой шанс. Для трудовых коллективов была дополнительно предусмотрена «вторая модель» приватизации, предполагающая приобретение контрольного пакета акций предприятия его работниками на льготных условиях. Директора получили «третью модель», позволявшую руководству предприятия, выступающему в качестве «инициативной группы», выкупить по символической цене 20 % акций предприятия при согласии трудового коллектива. Все получили ваучеры, а новые предприниматели — возможность их покупать (единственное существенное дополнение, внесенное в программу Анатолием Чубайсом; по первоначальному замыслу, принадлежавшему экономисту Виталию Найшулю, чеки должны были быть именными). Теоретически модель была действующей.
Однако целей своих реформаторы достигли только отчасти. К моменту завершения летом 1994 г. первого — чекового — этапа приватизации две трети ВВП России производились в негосударственном секторе экономики. Однако приватизация «по Чубайсу» породила и ряд изъянов в отношениях собственности. Три четверти промышленных предприятий оказались приватизированы по «второй модели», то есть их собственниками, обладавшими контрольным пакетом акций, стали трудовые коллективы, заинтересованные больше всего в повышении заработной платы, а не в развитии производства. Не возник и многочисленный «средний класс», который мог бы служить надежной социальной опорой новой конструкции государства. Владельцы ваучеров могли сами обменять их на акции предприятий, и те, кому это удалось, не остались внакладе, но таких было очень немного. Остальные вынуждены были прибегнуть к услугам чековых инвестиционных фондов. Предполагалось, что фонды, сосредоточивая у себя ваучеры, сформируют портфели акций промышленных предприятий, а граждане, ставшие владельцами акций ЧИФов будут получать дивиденды. Однако считанные единицы из 2000 возникших по всей стране ЧИФов превратились в устойчивые инвестиционные компании, а подавляющее большинство их бесследно исчезли, оставив доверчивых граждан с носом и обогатив собственное руководство, по позднейшей оценке Анатолия Чубайса, «неквалифицированное, а то и просто полууголовное». Не доверяя ЧИФам и не имея возможности купить непосредственно акции известных предприятий, многие владельцы ваучеров продали их по дешевке перекупщикам, действовавшим в интересах владельцев крупных капиталов.
В результате законодательной необеспеченности и торопливости вместо «народного капитализма» приватизация на практике открыла дорогу усиленной концентрации капитала в руках немногочисленной (по весьма приблизительным расчетам авторитетных экономистов — не более 10 000 человек) группе оборотистых дельцов, тесно связанных с чиновным миром.
Падения производства и роста цен приватизация не остановила. За первые три квартала 1992 г. производство мяса и колбас сократилось на 30 %, страна по большей части перешла на хлеб и макароны. Естественное недовольство «временными трудностями», конца которым было не видать, подпитывало разнообразную оппозицию.
Общественное мнение было глубоко возмущено тем, что новая элита, вступившая в борьбу с номенклатурой под лозунгами «борьбы с привилегиями» за идеалы социальной справедливости и построение общества «равных возможностей», оказавшись у власти, немедленно стала распоряжаться казенной собственностью, как своей частной. Освобожденная пресса смаковала подробности строительства находящимися у власти «демократами» шикарных дач и вселения председателя Верховного совета Руслана Хасбулатова в роскошную квартиру, предназначавшуюся некогда для семейства Леонида Брежнева. Генералы демократической гвардии, занимая высокие посты в системе государственного управления, входили в руководство коммерческих структур и банков, обеспечивая им льготные условия за счет «административных ресурсов».
Одновременно свертывались привычные формы общественного потребления, стремительно ухудшалось общедоступное медицинское обслуживание, большинство потеряло возможность пользоваться железнодорожным и авиационным транспортом. Не выдерживали и уходили из власти идейные «демократы первой волны». Газета «Известия», в эпоху перестройки — флагман демократической прессы, теперь убеждала читателей не ждать «нового светлого будущего» от «демократов от КПСС и их опоры — биржевиков, воротил теневого бизнеса, спекулянтов-перекупщиков и прочих уважаемых деловых людей». Нарастание социальных контрастов, вообще непривычных для России, в самых резких и неприкрытых формах, какие в массовом сознании связывались скорее с «банановыми» республиками, нежели с «процветающим Западом», уязвляли самолюбие. Страна явно становилась «державой второго сорта».
Книга посвящена появлению и распространению спиртных напитков в России с древности и до наших дней. Рассматриваются формирование отечественных питейных традиций, потребление спиртного в различных слоях общества, попытки антиалкогольных кампаний XVII–XX вв.Книга носит научно-популярный характер и рассчитана не только на специалистов, но и на широкий круг читателей, интересующихся отечественной историей.
В XVIII веке в России впервые появилась специализированная служба безопасности или политическая полиция: Преображенский приказ и Тайная канцелярия Петра I, Тайная розыскных дел канцелярия времен Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны, Тайная экспедиция Сената при Екатерине II и Павле I. Все они расследовали преступления государственные, а потому подчинялись непосредственно монарху и действовали в обстановке секретности. Однако борьба с государственной изменой, самозванцами и шпионами была только частью их работы – главной их заботой были оскорбления личности государя и всевозможные «непристойные слова» в адрес властей.
«Руси есть веселье питье, не можем без того быти» — так ответил великий киевский князь Владимир Святославич в 988 году на предложение принять ислам, запрещавший употребление крепких напитков. С тех пор эта фраза нередко служила аргументом в пользу исконности русских питейных традиций и «русского духа» с его удалью и безмерностью.На основании средневековых летописей и актов, официальных документов и свидетельств современников, статистики, публицистики, данных прессы и литературы авторы показывают, где, как и что пили наши предки; как складывалась в России питейная традиция; какой была «питейная политика» государства и как реагировали на нее подданные — начиная с древности и до совсем недавних времен.Книга известных московских историков обращена к самому широкому читателю, поскольку тема в той или иной степени затрагивает бóльшую часть населения России.
«Эпоха дворцовых переворотов» 1725–1762 гг. — период, когда реформы Петра I и созданные им имперские структуры проходили проверку временем. В книге исследуются причины наступившей в послепетровское время политической нестабильности и механизмы её преодоления, рассматриваются события дворцовых «революций» 1725, 1727, 1730, 1740–1741 и 1762 гг., выявляются их типичные черты и особенности, прослеживаются судьбы их участников и вызванные ими к жизни практики взаимодействия верховной власти и дворянства.
Автор на новом архивном материале освещает поход Петра 1722-1723 гг. на Западный Каспий и Кавказ (территория нынешних Дагестана и Азербайджана), приведший помимо прочего, к завоеванию Северного Ирана. Не только военные действия, но и последующая судьба экспедиционного корпуса, а также политика России в этом регионе до конца XVIII века стали предметом углубленного исследования.
Иван Грозный давно стал знаковым персонажем отечественной истории, а учреждённая им опричнина — одной из самых загадочных её страниц. Она является предметом ожесточённых споров историков-профессионалов и любителей в поисках цели, смысла и результатов замысловатых поворотов политики царя. Но при этом часто остаются в тени непосредственные исполнители, чьими руками Иван IV творил историю своего царствования, при этом они традиционно наделяются демонической жестокостью и кровожадностью.Книга Игоря Курукина и Андрея Булычева, написанная на основе документов, рассказывает о «начальных людях» и рядовых опричниках, повседневном обиходе и нравах опричного двора и службе опричного воинства.
В книге П. Панкратова «Добрые люди» правдиво описана жизнь донского казачества во время гражданской войны, расказачивания и коллективизации.
В книге сотрудника Нижегородской архивной службы Б.М. Пудалова, кандидата филологических наук и специалиста по древнерусским рукописям, рассматриваются различные аспекты истории русских земель Среднего Поволжья во второй трети XIII — первой трети XIV в. Автор на основе сравнительно-текстологического анализа сообщений древнерусских летописей и с учетом результатов археологических исследований реконструирует события политической истории Городецко-Нижегородского края, делает выводы об административном статусе и системе управления регионом, а также рассматривает спорные проблемы генеалогии Суздальского княжеского дома, владевшего Нижегородским княжеством в XIV в. Книга адресована научным работникам, преподавателям, архивистам, студентам-историкам и филологам, а также всем интересующимся средневековой историей России и Нижегородского края.
В настоящей книге дается материал об отношениях между папством и Русью на протяжении пяти столетий — с начала распространения христианства на Руси до второй половины XV века.
В книге финского историка А. Юнтунена в деталях представлена история одной из самых мощных морских крепостей Европы. Построенная в середине XVIII в. шведами как «Шведская крепость» (Свеаборг) на островах Финского залива, крепость изначально являлась и фортификационным сооружением, и базой шведского флота. В результате Русско-шведской войны 1808–1809 гг. Свеаборг перешел к Российской империи. С тех пор и до начала 1918 г. забота о развитии крепости, ее боеспособности и стратегическом предназначении была одной из важнейших задач России.
Обзор русской истории написан не профессиональным историком, а писательницей Ниной Матвеевной Соротокиной (автором известной серии приключенческих исторических романов «Гардемарины»). Обзор русской истории охватывает период с VI века по 1918 год и написан в увлекательной манере. Авторский взгляд на ключевые моменты русской истории не всегда согласуется с концепцией других историков. Книга предназначена для широкого круга читателей.
В числе государств, входивших в состав Золотой Орды был «Русский улус» — совокупность княжеств Северо-Восточной Руси, покоренных в 1237–1241 гг. войсками правителя Бату. Из числа этих русских княжеств постепенно выделяется Московское великое княжество. Оно выходит на ведущие позиции в контактах с «татарами». Работа рассматривает связи между Москвой и татарскими государствами, образовавшимися после распада Золотой Орды (Большой Ордой и ее преемником Астраханским ханством, Крымским, Казанским, Сибирским, Касимовским ханствами, Ногайской Ордой), в ХѴ-ХѴІ вв.