— Как же я устала.
Алтарь желаний? Врет! Алтарь жертвы. И эта вечная жертва — я. Страх вдруг куда-то уходит, оставляя после себя пустоту. Хватит бояться!
— Устала… Говоришь, что меня любишь, а мучаешь веками. Душу ради меня продал, зачем? Я тебя никогда не любила… Я… я стала счастливой лишь когда увидела Алешу. Моего Пьеро. И не ради его наследства с ним сбежала, ради него… ты не поймешь. Я не хочу больше, слышишь? Хватит. Не можешь меня забыть? Заставляешь выбрать?
Я выбираю — вечную смерть, без новой реинкарнации.
— Ира! Мне показалось, или они вместе произнесли мое имя?
Из-за тучи выглянула луна. Игорь сделал мне шаг навстречу, и лицо его странно исказилось в лунном свете. Будто он что-то хотел сказать, но не успел: пожирающее меня пламя оказалось быстрее. Сначала было страшно, потом больно, и вдруг темно. Все… Боже, все закончилось… Наконец-то.
Я с трудом открыла глаза.
— Ну ты даешь, Ирка, — шептала где-то рядом Аня. Я слышала ее голос, но видела только белоснежный потолок и висящую на нем люстру.
Солнечный свет играл на хрустальных подвесках, отражался и бил по глазам, отчего глаза немилосердно слезились и все вокруг то и дело начинало расплываться.
— Три дня проспать. Лабиринт-то хитрый оказался, с грибами какими-то… галлюциногенными. Мне ничего, а ты совсем расклеилась. Врачи сказали тебя не трогать. А Игорь домой тебя забрал. С его деньгами все можно… богатый он, оказывается.
Игорь? Неужели мне все привиделось?
— И этот… красавец спящий, представляешь, проснулся. А что самое смешное — тебе букеты шлет, невестой тебя величает. Игорь устал от журналюк отбиваться… проходу нам, сволочи, не дают.
Значит, не привиделось.
— Как твоя голова? — спросила я.
— А? — смутилась Анька. — Упала в обморок и ударилась. Глупо-то как, но ничего страшного. Правда, крови было много, да. И лабиринт жалко…
— А что с лабиринтом?
— Сгорел, представляешь? Столько пожарных машин было, спасти пытались… это… достопримечательность все же.
Игоря я больше не видела. Я так и не узнала, почему разорвался порочный круг заклятия. Алешка говорил, что Игорь сам его разорвал… потому как не хотел меня терять навсегда. Терять или отпускать? Глядя на трехлетнего сынишку я страшно боюсь… его совершеннолетия. А вдруг ничего не закончилось? Что еще ты выдумаешь, Игорь, чтобы нас наказать?
